Дин не ответил. Словно загипнотизированный, он прислушивался к лаю и протяжному вою, которые звучали все ближе, доносясь из зарослей.
Времени нет. Если хочешь что-то делать, делай сейчас.
Сэм толкнул брата плечом, заставляя двигаться вперед. В нос ударил запах болота – тяжелый, затхлый запах гнилого дерева и застойной воды. Вокруг плескались глубокие лужи, перешептывались и странно вздыхали заросли тростника и камышей. Квакали лягушки. Вода, прогретая солнцем на поверхности, но холодная и вязкая в глубине, подбиралась к коленям, а потом вдруг резко поднялась до пояса.
Опешив на мгновение, Сэм просто хмыкнул и зашагал дальше, время от времени поглядывая на брата. Но Дин уже шел сам.
Становилось все труднее вытаскивать ботинки из топи. Лай гончих звучал очень близко – так близко, что Сэму казалось, если он обернется, то увидит их морды у себя за спиной. Усталость сковывала мышцы.
Они продирались сквозь покров водяных лилий и ряски, задирая головы, когда вода доходила до шеи.
– Сэм? – Шепот Дина звучал прерывисто и нервно. – Похоже, все глубже и глубже.
Сэм кивнул и сделал еще шаг. Внезапно зыбкое дно ушло вниз, и он провалился под воду. Ноги ударились обо что-то, и, оттолкнувшись, он всплыл наверх, захлебываясь и выплевывая грязную жижу. Что-то вдруг задело его ногу. Мокасиновая змея
[94], извиваясь, скользнула по поверхности воды и скрылась в высокой траве.
Он судорожно выдохнул, и острое жало паники впилось в живот. Он нырнул вперед и, снова нащупав опору под ногами, теперь уже вслепую молотил по воде, не думая о том, насколько быстро и куда он продвигается, сколько издает шума, и даже не осознавая, как долго все это длилось, пока его не окликнул Дин.
– Стой, – донесся откуда-то сзади шепот Дина. – Не двигайся.
Сэм замер. Голова и шея зудели от укусов летающих кровопийц, облепивших каждый сантиметр кожи. От дыхания по воде бежала мелкая рябь.
– Они идут в другую сторону.
И правда, вой, улюлюканье и лай собак отдалялись, исчезая в чаще.
– Оторвались, – выдохнул Дин, а потом потянул носом воздух и проговорил изменившимся голосом: – Постой-ка. Чуешь, дымом пахнет?
– Да. – Сэм присмотрелся и увидел мерцающий сквозь деревья рыжий огонь. – Идет оттуда.
Они осторожно вылезли из воды и выбрались на небольшую полянку.
Костер горел без присмотра.
Две палатки времен Гражданской войны, такие же, как самодельные конструкции из брезента и веревок, которые они видели на реконструкторском поле, приткнулись у дубов на краю болота. Огонь уже догорал, последние угольки тлели, отгоняя насекомых. Повсюду валялись обрывки военной формы, бриджи, рюкзаки, ботинки, как будто их сняли и разбросали как попало.
Но некоторые выглядели так, словно их с людей срывали.
– Дин?
Дин принюхался.
– Да, это сера.
– Значит, демоны. – Сэм разворошил носком ботинка тлеющие угли. Рядом валялись банки с жидкостью для розжига. – И о чем это говорит?
– Привал с поджаренным на костре маршмеллоу отменяется?
– Надо проверить палатки.
Дин выразительно посмотрел на него.
– Ты серьезно?
– Может, найдем какие-то инструменты. Надо же снять наручники.
– Ага. А если там отыщется что-то крупнее шмеля, оно надерет нам задницы.
– Здесь никого нет.
Дин откинул ногой полог ближайшей палатки и заглянул внутрь.
– Ты прав, – сказал он. – Только фантики от конфет. Старик, эти демоны те еще разгильдяи. А у тебя как?
Сэм присел на корточки и оглядел другую палатку. Поначалу он принял ком в углу за спальный мешок, заваленный рваной одеждой. Но потом услышал, как гудят над ним мухи, и подцепил ногой перепачканный флаг Конфедерации, накрывающий кучу.
Под флагом оказался вовсе не спальный мешок.
Раздутый труп человека как будто ухмылялся – раздетый до пояса, связанный по рукам и ногам и пригвожденный к земле. Проволочные крюки раздирали губы, щеки и веки, оттягивая их назад. Кожа, содранная с торса слой за слоем, обнажала красные мышцы и ткани, превратив тело в пособие по анатомии.
В центре вскрытой грудной клетки торчал большой железный крюк на тяжелой цепи, пронзающий сердце.
– Офигеть. – Дин выглянул из-за плеча Сэма. – Это же Уинстон.
– Кто такой?
– Коронер, Тодд Уинстон. Зять шерифа.
– Его пытали.
– Обычно демоны этого не делают. Они терзают души в аду, но… – Дин покачал головой, заходя в палатку. – Должно быть, они хотели выбить из него какую-то информацию и очень старались.
Он пнул ногой тряпичный сверток возле головы Уинстона, и Сэм расслышал, как внутри звякнуло что-то металлическое.
– Наверное, какая-нибудь средневековая хрень.
– Что, например?
Дин не ответил. Он разглядывал находку. Накрытые тряпкой, тут лежали всевозможные клещи, пилы для костей, зубцы которых покрывал многовековой слой запекшейся крови, пучков волос и кожного сала.
– Знаешь, как этим пользоваться? – спросил Сэм.
– Да, – ровным голосом произнес Дин. – Знаю.
Отвернувшись от распятого трупа Уинстона, он опустился на колени, пристраивая инструмент за спиной. Какое-то время двигались только его плечи и локти, а потом раздался звонкий щелчок разорвавшейся цепи.
Дин размял руки, затекшие в наручниках.
– Готово, – сказал он. – Теперь твоя очередь.
Он взял кусачки и перекусил цепь на наручниках Сэма.
– Спасибо.
– Не за что.
Дин вышел из палатки и оглядел кострище. Поднял банку с жидкостью для розжига и начал опрыскивать землю, продвигаясь назад к палатке.
– Отойди, – сказал он брату.
– Подожди. Я хочу еще раз взглянуть на труп Уинстона.
– Что? Зачем?
– Кажется, я кое-что видел у него на запястье. – Откинув полог, Сэм нырнул внутрь и склонился над трупом, осматривая его руку.
– Эй, Дин!
– Да?
– Смотри. – Сэм указал на левое запястье Уинстона. Кожа покрылась волдырями и почернела, как будто ее жгли огнем, но он все равно различил татуировку. – Еще один сантерийский символ, не так ли?
– Как у шерифа Дэниелс, точно, – согласился Дин. – И что это значит?
– Демоны хотели ее свести.
– Или кто-то еще. – Дин держал в руках банку с горючей жидкостью. – Мы здесь закончили?
