– Повторяю, это не мои проблемы.
– Тебя это даже не беспокоит?
Иуда нахмурился.
– Конечно, беспокоит. Ты же меня знаешь. Я всегда беспокоюсь. – Он отвлекся, чтобы посмотреть, как эскадрон демонов обстреливает палатку. Оттуда выбежали несколько реконструкторов, и демоны добили их выстрелами в спину. Иуда расслышал колючий, ядовитый смех демонов. – Но, признайся, когда видишь такое… Что тут можно поделать? – Он снова повернулся к ангелу: – А ты зачем здесь? – На лице Иуды медленно проступало нечто вроде озарения. – Что тебе от меня нужно, Кастиил?
– Да я, собственно, по другому делу…
– Не пытайся быть деликатным. У тебя это никогда не получалось.
Кастиил вздохнул.
– Я ищу Его.
– Все еще ищешь?
– Ищу.
– Понять не могу зачем… – Иуда осекся. – Постой. Ты же не думаешь, что я?.. – Он с любопытством уставился на Кастиила, приоткрыв рот. Легкое недоумение переросло в искреннее возмущение, и краска сошла с его лица. На мгновение показалось, что он сейчас взорвется от злости.
Но вдруг Иуда расхохотался.
– О… боже!.. – Согнувшись пополам и хватаясь за живот, он хохотал, пока из глаз не брызнули слезы. – Ох, мой дорогой Кастиил, прости, я… Я увидел тебя здесь и просто подумал, что ты… но оказывается, ты… О господи… – Он снова захохотал. – Видел бы ты свое лицо. Вот умора! – Он наконец отдышался и похлопал ангела по плечу. – Спасибо тебе, – утирая слезы и шмыгая носом, повторял он. – Правда, мне этого не хватало.
Кастиил стоял не шелохнувшись.
– Разве не ты преломил хлеб с Его сыном?
– О, да. – Иуда посмотрел в небо, очевидно, погрузившись в воспоминания. – Да, было дело. Мы преломили хлеб, и я преклонил колени у его ног. И мы говорили о многом. – Он тряхнул головой, в голосе вдруг зазвучал металл, а глаза почернели. На лице не осталось и следа веселья. – Но теперь я служу другому хозяину.
Кастиил отшатнулся.
– Извини. Мучительные воспоминания. – Иуда шагнул к ангелу и смахнул невидимую ворсинку с его плеча. – Иди. Ступай к ним. Будь со своими людьми.
Со своими людьми.
Кастиил повернулся и с неохотой посмотрел на истерзанное поле, утопающее в дыму. Зрелище напомнило ему картины Иеронима Босха
[108], ожившие в документальном фильме Кена Бернса
[109]. Демоны – всадники и пешие – окружили оставшиеся палатки и рассредоточились по парковке. Они громили полицейские машины, били стекла, раскачивали машины зрителей, жгли все подряд.
Прибыло подкрепление – еще с десяток машин, и военные, укрывшись за ними, начали обстреливать атакующих. Один из демонов заставил лошадь перепрыгнуть через полицейскую машину и, взмахнув саблей, словно играющий на гитаре Пит Таунсенд
[110], отсек руку полицейскому, оказавшемуся внизу. Под копытами крошились мигалки, осыпая асфальт снопом искр. Покалеченный коп с ужасом смотрел на обрубок, в который превратилась его рука.
– Я пришел поговорить с тобой, – сказал Кастиил.
– Сожалею, что ты напрасно проделал такое путешествие. – В голосе Иуды звучало сочувствие.
– Это было не напрасно, если я сумею помочь, – возразил ангел. – И я помогу. Но сначала я хочу знать, расскажешь ли ты мне все, что тебе известно. Ты должен рассказать все, что знаешь.
– Я понимаю, тебе тяжело это слышать, – ответил Иуда, – но, зная о Нем то, что знаю я, могу с уверенностью сказать: ты должен быть благодарен за свое неведение. Поверь, это счастье, что ты ничего не знаешь.
Кастиил смотрел на него и не мог угадать, шутит демон или нет. В любом случае Иуда был прав: надо спускаться вниз, и поскорее, пока еще есть что спасать.
– Кастиил! – окликнул его Иуда, снова отправляясь в путь. – Приятно было повидаться. Не пропадай.
Глава 31
Дин не мог бы сказать наверняка, когда именно они начали проигрывать битву. Но, когда он увидел первую волну демонов, которые наводнили парковку и с убийственной точностью принялись уничтожать полицейских и реконструкторов, в исходе побоища уже не оставалось никаких сомнений.
Прямо перед ним корчился от смеха Макклейн, распластанный на асфальте.
– Нравится? – Шериф Дэниелс смотрела в изуродованное лицо демона. – Хочешь еще, бездушная тварь?
Макклейн не мог говорить, он лишь кудахтал, кривя разорванный кровавый рот в безумной усмешке. Зубов почти не осталось, редкие гнилые корешки торчали в разные стороны, словно могильные камни после торнадо. Горящие черные глаза метались из стороны в сторону, но избегали смотреть на шерифа Дэниелс, которая снова склонилась над ним, приближая запястье к его лицу.
Дин взглянул на сантерийскую татуировку: петлю из цифр с меньшим кругом внутри. От нее исходило странное сияние, как будто сами линии нагревались изнутри. Дин вспомнил выкрашенные краской на основе радия светящиеся циферблаты старомодных наручных часов. Говорили, что они вызывают рак…
– Эй, шериф, что… – попытался спросить он.
– Тихо! – шикнула Дэниелс, не отрываясь от Макклейна. – Повторяю вопрос. Где петля?
Макклейн ухмыльнулся еще шире и заскрежетал пеньками зубов, задвигал желваками.
– Разрезал. Разрубил на куски. Развеял на все четыре стороны.
– Лжешь. – Наклонившись ниже, она оттянула демону левое веко, полностью открыв черный глаз. – Подержи его, – обратилась она к Дину. – Прижми к земле.
– Что? – удивленно переспросил Дин. – Теперь мы лучшие друзья?
– Если в твоем понимании друг – это тот, кто спас твою задницу, – сказала Дэниелс, – тогда да. Я пока не разобралась, что ты за птица, но сейчас я – твоя единственная надежда.
– Прямо елей для ушей, – съязвил Дин. – Прошу прощения, шериф, но что-то мне рисковать неохота.
– Ты не обязан мне доверять. Просто сделай, что я прошу. Я потом все объясню, ладно?
– Сделать, что вы просите? Вот как вы теперь заговорили? – Дин с изумлением смотрел на нее. – А не пошли бы вы к черту, милая леди!
