— Я все исправлю, — сказал он, едва ли веря ушам своим. — Просто отойди в сторонку, Эрни. Я собираюсь все исправить.
Словно то, что он собирался сделать, могло вернуть Бет, исключить из уравнения его жизни Сару, вновь приколоть на грудь значок полицейского и отправить разнимать драки пьяных кузенов… Словно это помогло бы ему забыть жизнь в клетке, полной собственных нечистот! Тем не менее Эрни кивнул и утер ненароком слезинку, одну-единственную, в краешке глаза.
— Я бы тебя вновь в помощники пожаловал, — пробормотал он, — но есть ли смысл теперь?
— Ничего страшного, — с улыбкой ответил Джоджо. — Во всяком случае, эта жуткая волосня на моем лице не соответствует образу полицейского.
— Чертова магия, — буркнул Рич, проводя рукой по мохнатому лицу Джоджо.
В ответ бывший Мальчик Псоглавец рассмеялся:
— Да что ты! Это не магия, мне просто не повезло.
Цирковая процессия приближалась к дому. Безумная рассогласованная музыка сходила с темпа, даже когда колеса кареты чуть быстрее вращались по ухабистому двору. Теодора подошла к шерифу и постучала ногтем по прикладу дробовика:
— Не возражаете, если я одолжу это ненадолго?
Рич, удивленно глядя на нее, передал ружье.
— Мисс, — предупредил он, — отдача из этой штуки собьет вас с ног, как пить дать. Может, вам лучше с Джоджо махнуться?
— Я возьму это, — вызвался Чарльз. — А вы, Теодора, берите с заднего сиденья шерифа винтовку. Тогда все будем при оружии.
— Похоже, я собрал банду, — заметил Джоджо, присвистнув.
— Бой-баба, негр и оборотень, — пробормотал Рич, качая головой. — Пресвятые небеса! Сынок, я надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
— Если бы, — ответил с усмешкой Джоджо. — Если бы знал. — Он обернулся к своим товарищам: — Все готовы?
Чарльз вынул из дробовика стреляные гильзы и заменил их новыми. Вид у него притом был грозный, воинственный. Теодора вернулась, неся винтовку 22-го калибра. Когда она забирала ее, Марджи вцепилась ей в руку и горько заплакала. Приобняв девочку, Теодора прошептала ей на ухо:
— Сиди тихо и ничего не бойся. Мы всё уладим.
— Вы идете впереди, босс, — обратился к Джоджо Чарльз.
Не говоря больше ни слова, бывший Мальчик Псоглавец быстрым шагом направился к кошмарной свите. Теодора и Чарльз шли по бокам от него, с оружием наготове.
Глава 19
— Ну вот, Джим, теперь у тебя все получилось как надо, — корил себя преподобный Шеннон, прижимая ладони к ушам в тщетной попытке отгородиться от ужасных звуков за стенами дома. — Надеюсь, ты счастлив, старый идиот.
Солнце уже выглядывало из-за края земли, и хотя какая-то маленькая часть его души надеялась, что дневной свет сможет прогнать порождения ночи, Шеннон знал, что этого не произойдет. Он подумал о записке от своего друга из Литл-Рока — избавься от этой вещи, больше я тебе ничего не скажу — и на мгновение задумался, не слишком ли поздно, не прогорел ли шанс уничтожить сигил и тем самым прогнать всех тех, кого он навлек.
Прогорел давным-давно. Джим понимал это.
Шеннон прикусил нижнюю губу и вздрогнул при звуке песни, поднявшейся над прерывистой музыкой. Хор дрожащих голосов рыдал над словами, даже когда хористы все как один смеялись.
Джим с Нечистым тут скакал!
А-ли-лу! А-ли-лу!
Джим с Нечистым тут скакал!
А-ли-лу! А-ли-лу!
— Будьте вы прокляты, грешники! — простонал преподобный. — Возвращайтесь в ад, к дьяволу, где вам и место!
— Нет такого места, нет такого существа, — произнес тихий спокойный голос позади преподобного.
Шеннон затравленно крутанулся на месте и увидел незваного гостя, застывшего посреди кухни. Вид у него был такой, словно он не материализовался из воздуха, а был тут всегда.
— Я удивлен, что вы до сих пор этого не поняли, — добавил Зазывала Дэвис. — Но это, право слово, меня даже слегка веселит, так что продолжайте.
— Что ты здесь забыл? — крикнул на него Джим Шеннон.
— Не будь таким грубым, Джим. В конце концов, ты сам меня пригласил.
— Я… я просто…
— Просто что? Ставил эксперимент? Хотел что-то себе доказать? Ну, доказал-таки, надеюсь? Ничто не реально. Все зависит от ракурса. Жизнь — это сон. Урок усвоен?
— Это все ложь!
— Всё кругом — ложь, пастор.
Шеннон осел на кухонный стул, безжизненно свесив руки между колен.
— Но почему… так? При чем тут весь Литчфилд?
— Держу пари, твой мохнатый дружок снаружи может ответить на этот вопрос, — сказал Дэвис, кивнув на окно.
Шеннон оглянулся и увидел Джоджо Уокера, решительным шагом направлявшегося к повозке с револьвером в руке. С ним шли женщина — жена Раса Кевинью, понял он, — и чернокожий мужчина.
— Он думает, что пришел убить меня. Как и ты, считает, что есть правила, которые нельзя нарушать. Вам обоим предстоит получить урок, — произнес Дэвис.
— Бога ради, я сделал то, что сделал, думая, что из этого ничего не выйдет, вот и все! — с жаром запротестовал преподобный. — Я только потому взялся за эту книгу и проклятый знак, чтобы оправдать свое неверие!
— И ты оправдал, так?
Шеннон закрыл глаза. Из-под опущенных век показались первые слезы.
— Да… выходит, так.
— А теперь ты хочешь отменить мой призыв, потому что, дескать, не верил в то, что он сработает. Знаешь, что сказал Арнольд Так через несколько минут после того, как до смерти забил свою жену?
— О нет, нет, — простонал Шеннон.
— Он взял гаечный ключ из своей лавки — тот, что стоит двадцать пять центов, — и бил ее по голове, пока лица стало не узнать, а потом сказал: «Мне очень жаль, Хелен, так жаль — я совсем не это имел в виду». Как думаешь, для бедной Хелен его оправдания чего-нибудь стоили? — Зазывала Дэвис расплылся в зубастой ухмылке и рассмеялся низким и скрипучим смехом. Джим Шеннон в ответ заплакал теперь в открытую. Не впервой ему было думать о сведении счетов с жизнью; он знал тысячу разных способов, но слишком устал даже для таких порывов души. Может, хорошенько выспавшись, я смогу это сделать, думал он, давясь рыданиями и ощущая, как дрожат плечи; мне просто нужен хороший долгий отдых. Потом ни сокрушительная реальность жизни, ни зловещая сила смерти, ни что-либо за их пределами не сможет претендовать на него, и не будет никого, перед кем придется держать ответ, как он всегда втайне надеялся.
— Жизнь — забавная штука, — сказал он, когда его голос нашел силы прорваться через всхлипы. Казалось, еще пару приступов плача — и голова просто скатится с плеч. — А вы как думаете, мистер Дэвис?
