Никто не вел за ним наблюдения. Это пугало его.
Необъяснимое всегда пугало его.
Когда ты не понимаешь ситуации, это обычно означает, что ты упустил что-то важное. А если ты упустил что-то важное, значит с какой-то стороны ты не прикрыт. А если ты не прикрыт полностью, то можешь получить пинок в зад в тот момент, когда меньше всего этого ждешь.
Джек Твист — весь внимание и осторожность — поехал из Элко по пятьдесят первому шоссе. Спустя какое-то время он повернул на запад, проехал по нескольким грунтовкам и гравийным дорогам. Его план состоял в том, чтобы подъехать к мотелю не открыто, с восьмидесятой федеральной, а объездными путями, с тыла. В конечном счете ему пришлось ехать по бездорожью, а иногда и по опасным участкам — спускаться с возвышенностей высотой в четыре тысячи футов в долины у их подножий. Когда тучи рассеялись, обнажив луну в три четверти, он выключил фары и поехал в лунном свете. Вскоре его глаза приспособились к темноте.
Джек выехал на вершину холма и увидел мотель «Транквилити» — одинокую группу огоньков посреди громадной темной пустоты в полутора милях внизу, на юго-восток от него, по эту сторону восьмидесятой федеральной. Огней было меньше, чем он предполагал, — видимо, бизнес шел неважно или мотель был закрыт. Он не хотел во всеуслышание объявлять о своем прибытии, а потому двинулся дальше пешком.
«Беретту» Джек оставил в машине, взяв с собой «узи». Вообще-то, он не ждал неприятностей. Пока. Его враги, кем бы они ни были, вряд ли стали бы выманивать его так далеко только для того, чтобы сразу же убить. Убить его они могли и в Нью-Йорке, если им не требовалось от Джека ничего другого. В любом случае он был готов к силовому развитию событий.
Кроме «узи» и дополнительного магазина, он взял рюкзак с едой, аккумуляторный микрофон направленного действия и прибор ночного видения «Стартрон», надел перчатки и спортивную шапочку.
Прогулка оказалась бодрящей. Вечер стоял холодный, и с каждым порывом ветра воздух обжигал лицо, но это было не так уж неприятно.
Исходя из того, что ему придется скрыться сразу по приезде в Неваду, Джек еще в Нью-Йорке оделся соответствующим образом: высокие туристские ботинки с твердой резиновой подошвой и тяжелым протектором, теплое нижнее белье, джинсы, свитер, кожаная куртка с теплой стеганой подкладкой. В «лире» удивились при виде такого пассажира, но обращались с ним так, словно он явился в смокинге и цилиндре; даже одноглазый урод в рабочей одежде вызывал уважение, если он мог позволить себе частный джет, а не летел обычным рейсом.
Теперь Джек передвигался пешком. Сквозь рваные разрывы в тучах выглядывала луна, ее свет ярко отражали несколько снежных заплаток, напоминавших обломки костей в темном туловище горбатых холмов; голая земля, скальные породы, кустарник и заросли сухой травы принимали ласку лунного света, который придавал им неясный светло-молочный оттенок. Но когда луна скрывалась за тучами, на мир наплывала глубокая, непроницаемая тьма.
Наконец Джек добрался до места, откуда удобно было вести наблюдение, — до южного склона холма всего в четверти мили от «Транквилити». Он сел, положил на землю рюкзак и «узи».
«Стартрон» усиливал любой свет — сияние звезд и луны, естественное свечение снега и некоторых растений, слабый электрический свет — в восемьдесят пять тысяч раз. Единственная линза устройства могла трансформировать что угодно (если только не стояла совершенно черная ночь) в серый дневной свет, а порой даже выдать что-нибудь четкое.
Джек упер локти в колени, взял «Стартрон» обеими руками, навел на мотель. Тыльная сторона мотеля была видна довольно четко, и он быстро определил, что никаких наблюдателей в затененных местах нет. С тыльной его стороны ни у одного из номеров не было окон, и наблюдение изнутри вести никто не мог. Был и второй этаж, расположенный по центру здания, длиной примерно в треть первого, — вероятно, там располагалось жилье владельцев, и почти во всех окнах горел свет. Но заглянуть внутрь Джек не мог — мешали шторы и жалюзи.
Он положил «Стартрон» в рюкзак и взял в руки похожий на футуристическую винтовку микрофон направленного действия с автономным питанием. Всего несколько лет назад эффективная дальность таких микрофонов составляла лишь двести ярдов. Но теперь хороший усилитель позволял слышать разговоры с расстояния в четверть мили, а в идеальных условиях — и с большего. Устройство имело два компактных наушника. Джек надел их, прицелился микрофоном в зашторенное окно и тут же услышал взволнованные голоса. Но до него доносились только обрывки разговора, потому что он пытался уловить сказанное на расстоянии в четверть мили, в закрытом помещении, да к тому же мешал сильный ветер.
Он осторожно взял «узи» и прочее снаряжение, подошел ближе, выбрал другую точку наблюдения, на расстоянии ста ярдов от здания. Теперь, наведя микрофон на окно, он мог слышать весь разговор даже сквозь шторы, заглушавшие звук. Не меньше шести человек обедали, хвалили повара (человека по имени Нед) и его помощницу (Сэнди) за индейку, ореховую начинку и другие блюда.
У них там не просто обед, с завистью подумал Джек, а настоящий банкет, черт бы их подрал.
Он перекусил в «лире», но больше с тех пор ничего не ел. Он все еще жил по стандартному восточному времени, и сейчас для него было почти одиннадцать. Может быть, придется подслушивать несколько часов, узнавая этих людей по отдельным фразам, постепенно решая, являются ли они его врагами или нет. Он был слишком голоден и не мог так долго ждать обеда, каким бы тот ни был. Из нескольких камней он выложил подставку для микрофона, направил его на окно, потом развернул «хамвич» и вонзил зубы в это изделие с «растертой, смешанной, переработанной ветчинной пастой». Вкус был примерно таким же, как у опилок в прогорклом говяжьем жире. Он выплюнул вязкое месиво изо рта и принялся за скудную трапезу — сушеную говядину и пирожки. Но лучше было бы поглощать их, не слушая этих неизвестных ему людей, справлявших что-то вроде праздника урожая в современном варианте.
Вскоре Джек убедился, что эти люди — не враги ему. Странно: каждый из них был вызван сюда, как и сам Джек. Слушая их, он вдруг начал понимать, что их голоса удивительно знакомы ему. Возникло ощущение, будто он — один из них, будто это его братья и сестры.
Женщина по имени Джинджер и мужчина — то ли Дон, то ли Дом — рассказывали другим о том, что они узнали, посетив редакцию газеты «Сентинел» в Элко. Слушая разговор о выбросе токсичного вещества, блокпостах на дороге, элитных войсках СРВЧС, Джек почувствовал, что у него пропадает аппетит. СРВЧС! Черт, он слышал про роты СРВЧС, хотя их начали формировать, когда он уже покинул службу. Безбашенные ребята, которые радостно встречали любой приказ — например, войти в клетку к медведю-гризли с одной только мясорубкой в руках. И при этом они были настолько крутыми, что могли наделать из медведя котлет. Если бы обычному человеку предложили на выбор быстрое, без мучений, самоубийство или рукопашную схватку с бойцом СРВЧС, лучше всего было бы выстрелить себе в висок, чтобы не подвергаться истязаниям. Джек понял, что он оказался втянутым в нечто куда более масштабное и опасное, чем месть мафии или все то, о чем он думал по пути из Нью-Йорка.
