Осторожно покачивая спящую дочку, Д’жоржа Монателла спросила:
— Но почему это не может быть правильным ответом? Почему это всего лишь замечательный сюжет для романа?
— Для начала, — сказал Джек Твист, — если бы так оно и было, если бы мы заразились таким вирусом, экстрасенсорные способности развились бы у всех, разве нет?
— Может быть, не все подверглись заражению, — заметила Джинджер. — Или подверглись все, но вирус укоренился не у каждого.
— А может быть, — добавила Фей, — этот побочный эффект проявляется не у всех зараженных.
— Хорошее соображение, — сказала Джинджер и начала снова расхаживать по залу, но уже не потому, что нервничала: теперь она испытывала возбуждение.
Нед Сарвер провел рукой по редеющим волосам и спросил:
— Вы хотите сказать, что военные знали о побочном эффекте вируса, о том, что он может вызвать подобные изменения?
— Не могу сказать, — ответила Джинджер. — Может, знали. А может, нет.
— Я думаю, не знали, — проговорил Эрни. — Определенно не знали. Из того, что вы нашли в «Сентинел», нам известно: они закрыли федеральную трассу незадолго до «происшествия», а значит, это было вовсе не происшествие. Прежде всего я не могу поверить, что наши военные собирались намеренно заразить нас при помощи биологического оружия, бездумно пытаясь проверить его эффективность в полевых условиях. Но даже если допустить возможность такого злодеяния, они не стали бы испытывать на нас вирус, вызывающий изменения, о которых рассказала Джинджер. Друзья мои, люди, наделенные сильными паранормальными способностями, стали бы новым видом, ветвью человечества, превосходящей все остальные. Громадные паранормальные способности выливаются в военную, экономическую и политическую мощь. Если правительство знало о вирусе, который может наделять человека такими способностями, оно не выбрало бы группу обычных людей вроде нас. Никогда, ни за что. Этот дар получили бы те, кто уже имеет власть: элита. Я согласен с Домиником и нахожу краснооблачную теорию очень впечатляющей… но невероятной. Если мы были заражены таким вирусом, о его побочном эффекте правительству не было известно.
В свете того, что сказал Эрни, все посмотрели на Брендана и Доминика по-новому. В этих взглядах в равной мере присутствовали восхищение, беспокойство, удивление, уважение и страх. Джинджер видела, что оба, писатель и священник, смущены воодушевляющей, но в то же время пугающей мыслью: возможно, они сумеют овладеть сверхчеловеческими способностями, и если такое случится — это навсегда отделит их от остального человечества.
— Нет, — возразил Доминик, приподнимаясь с протестующим видом и тут же садясь, словно он решил, что ноги не выдержат его. — Нет-нет, вы не правы, Джинджер. Я не супермен, не волшебник, не какой-нибудь чертов… фрик. Иначе я бы это почувствовал. Я знаю, Джинджер.
Брендан Кронин, потрясенный не меньше, чем Доминик, сказал:
— Я думал о том, что я стал орудием излечения Эмми и Уинтона. Я думал, нечто — скорее не Бог, а именно нечто — действует посредством меня. Я никогда не думал о себе как о целителе. Послушайте, мы, кажется, уже решили, что история с выбросом — вымысел от начала до конца, что это история прикрытия. Все эти события — не химическая или биологическая катастрофа, а что-то совершенно другое.
Джек, Д’жоржа, Фей и Нед заговорили одновременно. Шум стал таким громким, что малютка Марси нахмурилась во сне, а Джинджер сказала:
— Постойте, постойте. Минуточку! Нет смысла обсуждать это, ведь мы не можем доказать, был вирус или его не было. Пока не можем. Но что, если попробовать получить косвенное доказательство?
— Что вы имеете в виду? — спросила Сэнди Сарвер.
— Может быть, в наших силах доказать, что у Доминика и Брендана есть такая способность. Не узнать, как они ее обрели, а просто установить сам факт.
— Каким образом? — недоуменно спросил Доминик.
— Мы поставим эксперимент, — ответила Джинджер.
Доминик ни минуты не сомневался, что ничего не выйдет, что они попусту тратят время, что это глупая затея.
Но еще он боялся, что эксперимент даст положительный результат, его способности будут доказаны, это сделает его парией или по меньшей мере закроет ему дорогу к обычным человеческим отношениям. Если он обладает сверхспособностями, все будут смотреть на него с удивлением или со страхом. Если друзья или любовницы будут знать о его необычайном даре, это явно или неявно повлияет на их отношения. Другие — вероятно, большинство — будут питать к нему зависть или ненависть.
Эта несправедливость судьбы угнетала его. Бо́льшую часть своих тридцати пяти лет он был застенчивым и неуспешным человеком, обреченным влачить жалкое существование из-за своей робости. Потом он изменился и на протяжении пятнадцати месяцев, до прошедшего октября, пока не начались эти хождения во сне, был общительным. Возможно, чудесное время, когда он был нормальным, отходит в прошлое. Если испытание докажет, что Доминик приобрел паранормальные способности, его снова ждет одиночество, определяемое уже не его комплексами, а настороженным отношением других к его превосходству.
Эксперимент. Доминик очень надеялся, что он провалится.
Он и Брендан сидели в разных концах длинного стола. Д’жоржа Монателла уложила спящую дочку в один из полукабинетов. Девочка не проснулась.
На столе перед Домиником стояла солонка. Эксперимент требовал, чтобы Доминик сосредоточился на перемещении этого объекта, не прикасаясь к нему. Семеро взрослых, включая Д’жоржу, стояли полукругом у стола, отступив шага на два, чтобы освободить пространство и не мешать Доминику и Брендану сосредоточиться.
— Хотя бы на дюйм, — попросила Джинджер. — Если вы сможете переместить солонку хоть чуть-чуть, мы будем знать, что вы наделены этими способностями.
В другом конце большого стола, составленного из трех, перед Бренданом Кронином стояла перечница. Священник разглядывал маленький стеклянный пузырек так же внимательно, как Доминик — свою солонку, на его круглом веснушчатом лице отражалось почти такое же дурное предчувствие, как на лице Доминика. Хотя Брендан отрицал, что за чудесными исцелениями и призрачным светом стояла рука Господня, Доминику было ясно: священник втайне — и очень сильно — надеется обнаружить здесь божественное явление. Он хотел вернуться к своей вере, в лоно церкви. Если окажется, что чудеса — дело его рук и происходят благодаря его не признанным прежде паранормальным способностям, появившимся из-за микробов, согласно безумной теории Джинджер, надежды Брендана на духовный рост и водительство со стороны Господа останутся тщетными.
Солонка.
Доминик впился в нее глазами, постарался прогнать из головы все мысли, кроме решительного намерения сдвинуть солонку с места. Хотя он и не желал обнаруживать в себе эти странные таланты, но должен был предпринять искреннюю попытку проявить их. Он должен был знать, права Джинджер или нет.
Если способности и существовали, то ни Джинджер, ни кто-нибудь еще не могли предложить метода их обнаружения.
