Мендоса поспешил к телефону.
Стефан посмотрел на одного из подошедших детективов и сказал:
— Вы сделали фотографию раны на шее ребенка?
Детектив кивнул:
— Да. Стандартная процедура. — Он нервно хохотнул. — Что я говорю? Тут нет ничего стандартного.
— Значит, у вас есть фотографии, подтверждающие этот случай, — сказал отец Вайкезик. — Думаю, скоро от шрамов не останется ничего. Разве что едва заметный след. — Он вновь повернулся к Гектору. — Если ты не возражаешь, Гектор, я бы хотел потрогать твою шейку. Хочу почувствовать эту отметину.
Мальчик опустил руку с шоколадкой.
Пальцы отца Вайкезика дрожали, когда он прикоснулся к огненно-красному шраму и прошелся пальцем по всей шее, от одного конца раны до другого. Он почувствовал здоровые пульсации в сонных артериях, и от этого чуда жизни его сердце забилось сильнее. Смерть здесь потерпела поражение, и Стефан верил, что ему оказана милость: он стал свидетелем исполненного обещания, которое лежало в основе существования Церкви: «Смерть не восторжествует; вам будет дарована жизнь вечная».
Слезы наполнили глаза священника.
Когда Стефан наконец отвел руку от шеи мальчика и разогнулся, один из полицейских спросил:
— Что это означает, отец? Я слышал, вы сказали миссис Мендосе, что это еще не вся история. Что происходит?
Стефан посмотрел на собравшихся — теперь их стало около двадцати. Он видел на их лицах жажду обретения веры, даже не католических или христианских истин, потому что не все были католиками и христианами, а идущую из самого нутра жажду поверить в то, что больше, лучше и чище рода человеческого, — пронзительное желание духовного преображения.
— Что это значит, отец? — повторил один из них.
— Что-то происходит, — сказал он им. — Здесь и в других местах. Что-то грандиозное и чудесное. Этот ребенок — часть происходящего. Я не могу сказать наверняка, что́ это значит, не могу заверить, что мы видели здесь руку Божию, хотя я верю в это. Посмотрите на Гектора с шоколадкой на коленях матери и вспомните обещание Господа: «И отрет Бог всякую слезу с очей их, и смерти не будет уже; ни плача, ни вопля, ни болезни уже не будет, ибо прежнее прошло». В глубине души я чувствую: того, что было прежде, больше не будет. А теперь мне пора. Срочные дела.
К некоторому удивлению священника, несмотря на его туманные объяснения, все расступились, пропуская его, и не стали задерживать — возможно, потому, что чудесный случай с Гектором Мендосой не был туманным (а напротив, совершенно конкретным) и дал им больше ответов, чем они могли переварить. Но когда Стефан шел мимо них, кое-кто тянул к нему руки, чтобы прикоснуться, не в религиозном исступлении, а из чувства товарищества. Стефана тоже переполняло желание прикоснуться к ним и ощутить глубинное единство рода человеческого, осознание которого переполняло всех, разделить убеждение, что их несет навстречу великой судьбе.
В Бостоне было десять утра. Александр Кристофсон, экс-сенатор США, экс-посол в Великобритании, экс-директор ЦРУ, десять лет назад вышедший на пенсию, читал утреннюю газету, когда ему из Гринвича, штат Коннектикут, позвонил его брат Филип, торговец антиквариатом. Пять минут они болтали о всяких мелочах, но у разговора была тайная цель. В конце Филип сказал:
— Кстати, сегодня утром я говорил с Дианой. Помнишь ее?
— Конечно, — ответил Алекс. — Как она поживает?
— Обычные неприятности, но передает тебе привет.
После этого он сменил тему и порекомендовал брату две книги, которые могли ему понравиться, словно Диана не имела никакого значения.
Имя Диана было кодовым словом, означавшим, что Филипу звонила Джинджер Вайс и ей нужно поговорить с Алексом. Как только Алекс увидел на похоронах Пабло эту женщину с серебристыми светлыми волосами, которые будто светились сами по себе, он вспомнил о Диане, богине луны.
Попрощавшись с Филипом, он сказал Елене, своей жене, что поедет в торговый центр.
— Хочу заглянуть в книжный, купить книги, о которых говорил Филип.
Он и в самом деле собирался заехать туда, но сначала остановился у таксофона, вставил кредитную карту «Американ телефон энд телеграф», позвонил Филипу, и тот назвал ему номер, оставленный Джинджер Вайс.
— Говорит, это таксофон в Элко, Невада, — сообщил Филип.
Алекс набрал невадский номер. Джинджер ответила только после пятого гудка.
— Извините, — сказала она, — сидела в машине у будки. Стоять и ждать холодновато.
— Что вы делаете в Неваде? — спросил Алекс.
— Если я правильно поняла вас на похоронах Пабло, на самом деле вы не хотите, чтобы я отвечала на такие вопросы.
— Верно. Чем меньше я знаю, тем лучше. Так о чем вы хотели спросить?
Не вдаваясь в подробности, она рассказала, что нашла других людей с такими же, как у нее, блоками памяти. Некоторым имплантировали ложные воспоминания, закрывающие тот же период. Поскольку Алекс был экспертом в области промывания мозгов, Джинджер хотела узнать у него, насколько сложнее имплантировать ложные воспоминания с проблесками реальности, чем без них. Алекс ответил, что это и вправду сложнее.
— Мы тоже пришли к такому выводу, — продолжила Джинджер, — но мне было важно получить подтверждение от вас. Значит, мы на правильном пути. И еще одно: не могли бы вы добыть для нас кое-какую информацию? Нас интересует все, что вы сможете узнать о полковнике Лиленде Фалкерке, офицере одного из элитных армейских подразделений СРВЧС. И еще я хотела бы…
— Постойте-постойте, — сказал Алекс, нервно поглядывая сквозь стекло на людей, шедших мимо него по торговому центру, словно он уже находился под наблюдением или даже был приговорен к ликвидации. — Я вам обещал, что буду давать советы, рассказывать, как манипулируют сознанием. Но предупреждал, что не стану искать информацию. И объяснил почему.
— Да. Но хотя вы давно в отставке, вы все еще должны знать многих людей на высоких постах…
— Вы меня не слышите, доктор? Я не стану активно заниматься вашими проблемами. Просто не могу себе этого позволить. Я рискую потерять слишком многое.
— Я же не прошу вас откапывать редкую или строго секретную информацию. Мы этого не ждем, — сказала Джинджер, словно не слышала его. — Даже отдельные факты из служебной биографии Фалкерка помогут нам понять его и получить представление о том, чего от него ждать.
— Поймите, я…
Но Джинджер не ослабляла натиска:
— Еще мне нужно знать о хранилище в Тэндер-хилле. Это военная база здесь, в округе Элко.
— Нет.
— Считается, что там все под землей. Может, раньше так и было, а может, нет. Но я знаю, что сегодня это не просто хранилище.
— Доктор, я не стану делать этого для вас.
— Полковник Лиленд Фалкерк! Не надо зарываться глубоко, берите только то, что на поверхности. Поговорите со старыми друзьями, которые все еще в игре. А потом сообщите либо доктору Ханнаби в Бостоне, либо отцу Стефану Вайкезику в Чикаго. — Она назвала ему номера. — Я могу связываться с ними, и они не назовут вашего имени, когда передадут мне ваше сообщение. Вам не нужно соединяться со мной напрямую, и вы останетесь ни при чем.
