Чем дальше я продвигалась от центрального круга, тем сложнее становился узор лотоса. Наконец я выпрямилась и оглядела мандалу. В центре каждого лепестка я изобразила атрибуты богини: ракушку, сову, слона, золотые монеты, жемчужные ожерелья. Завтра спину наверняка разломит оттого, что я сидела, согнувшись, зато миссис Шарме понравится результат.
Я протянула Радхе пустые мешки.
– Иди домой. Да скажи Малику, чтобы помог тебе приготовить угощенье для клиенток на завтра.
Радха молча ушла.
Я отряхнула руки и направилась в кухню. Надо проверить, не видели ли слуги, что случилось днем, и узнать, не сватается ли кто к Шиле Шарме.
На плите горело сразу несколько конфорок, и по кухне плыл пьянящий аромат жареного лука, чеснока и зиры. Кухарка миссис Шармы, крупная, с мозолистыми ладонями, лепила шарики из атты, чтобы потом раскатать их в лепешки для самосы. На полу, скрестив ноги, сидела женщина помоложе, зажав меж коленей миску из нержавеющей стали, в которой смешивала вареный картофель с горохом и масала – начинку для самосы. Дверь черного хода была распахнута настежь, чтобы выходил жар.
Я улыбнулась кухарке, попросила попить. Она налила мне стакан воды и вернулась к своим занятиям. Если кто из слуг и видел, как Радха швырнула в Шилу камнями, кухарка сообщила бы мне об этом, едва я переступила порог.
Я выпила воду, не прикасаясь губами к кромке стакана.
– Готовишь для сегодняшнего сангита свой фирменный дал? – спросила я.
Кухарка Шарм была родом из Бенгалии и славилась тем, что тушила чечевицу с цветами и плодами саджны
[23]. Она резала овощи тонкой соломкой, обжаривала с маком и горчичным зерном, а потом добавляла в вареную чечевицу.
В ответ кухарка лишь пожала плечами и воздела к потолку ладони, на одной из которых лежал шарик теста.
– А когда я его не готовила, джи? Сегодня одним, завтра другим.
– Потому что ты мастерица.
– Что поделать? Такая уж я уродилась. – Она посыпала мукой деревянную дощечку и шлепнула на нее шарик теста. – Последнее время все хотят видеть юную мисс. На прошлой неделе у нас перебывало множество пукка сагибов. – Она расплющила шарик скалкой, сперва левый край, потом правый, потом снова левый, так что получилась ровная лепешка.
– Неужели?
– Хан-джи. Маривары. Лал Чандры.
– Матхур-сагиб с женой. – Мы с кухаркой обернулись к ее помощнице, которая, не поднимая глаз от миски, сообщила нам это.
– Дави картошку как следует! Еще не хватало, чтобы в самосе попались комки, как в прошлый раз. – Кухарка сердито взглянула на помощницу, и та ниже склонилась над миской.
Я спрятала улыбку.
– Я слышала, у вас и Прашады побывали?
– Нет, они придут на следующей неделе. – Краешком сари кухарка отерла блестящую кожу над верхней губой. – Я же одна. – Она кивнула на помощницу. – За этой глаз да глаз нужен. Когда мне готовить, если все время приходится за ней следить?
Тут загрохотала крышка: из сковороды на плите вырывался пар. Кухарка обернулась к помощнице и крикнула:
– Прикажешь мне еще и за этим смотреть? Неужели не видишь – кюфта готова!
Помощница вскочила на ноги, обернула ручку сковороды краешком сари и под брань кухарки сняла с плиты.
Как я и подозревала, за руку Шилы шло нешуточное соперничество, и Шармы выбирали жениха. Парвати нельзя терять ни минуты. Предложение Сингхов, одного из самых знатных и состоятельных семейств Джайпура, позволит Шармам сделать то, чего так не хватает с их простым происхождением – породниться с королевской семьей. Парвати поступила умно, пригласив на свой праздник махараджу: Шармы быстро смекнут, что к чему.
И чем скорее состоится сговор, тем скорее я выплачу долги. Но до поры до времени нужно помалкивать, чтобы прочие свахи не пронюхали об этом деле.
Я поставила стакан на стол и вышла, оставив кухарок хозяйничать у плиты.
Пять
18 ноября 1955 года
Я дожидалась Самира в моем доме в Раджнагаре после очередного визита с проверкой к строителю, Нарайе. (Я требовала, чтобы он повторно оштукатурил стены, поскольку вышло неровно.) Я сидела на полу, обхватив руками колени, и таращилась на мозаичный пол.
Уж лучше пусть нижняя юбка обтягивает, чем болтается, в противном случае сари будет сидеть мешком и морщить.
Чтобы уменьшить круги под глазами, каждый день делай чайный компресс.
Не носи дешевые резиновые чаппалы, только туфли или сандалии.
Я-то, наивная, полагала, таких советов будет достаточно, чтобы подготовить Радху к городской жизни! Я и сама не знала наверняка, как приноровилась справляться с трудностями, которые возникали при общении с такими вот миссис Айенгар, Парвати и Шилами. Радхе придется выучиться не только терпению, но и умению добиваться своего окольными путями. Как я. Как Малик.
Но не могу же я следить за ней денно и нощно и при этом обслуживать клиенток, общаться с торговцами и договариваться о новых заказах?
Накануне вечером я вернулась от Шарм без сил и спросила у Радхи, что за моду она взяла – швыряться камнями?
Сестра скривилась.
– По-другому сплетники не понимали, Джиджи, – пояснила она. – Они дразнили меня «девчонка-проклятье». Саали кутти. Гасти ки бен. Ругали по-всякому. Мальчишки ставили мне подножку, когда я несла на голове кувшин с водой из колодца. Меня винили во всех бедах. Молоко у коровы несладкое – значит, я мимо проходила. Саранча уничтожила посевы – не иначе как я ее призвала. А когда сын старосты умер от лихорадки, меня и вовсе хотели забить палками. Даже Маа не смогла их остановить. Я убежала на берег реки, залезла на дерево бодхи и просидела там два дня, пока проезжий доктор не объяснил им, что ребенок скончался от малярии.
Радха вытерла глаза и нос рукавом камизы (я старалась отучить ее от этой привычки).
– И так с рождения. У сплетников долгая память.
В Индии не существует понятия личного позора. Он стремительно покрывает всю семью, точно масло – вощеную бумагу: троюродных и четвероюродных братьев и сестер, дядюшек, тетушек, племянников и племянниц. Сплетники никого не пропустят. На душе у меня было тяжело: я чувствовала себя виноватой. Если бы я не бросила мужа, Радхе не пришлось бы столько выстрадать, Маа и Питаджи нашли бы, что ответить сельчанам. И сегодня, когда Радха увидела, что Малика несправедливо гонят прочь, она привычно бросилась на обидчицу, точно загнанный в угол зверь. Иначе она не умела, поскольку никто не научил ее, что можно иначе.
Радха рухнула передо мной на колени.
