Она хотела сделать мне приятное, но ее щедрость все равно разозлила меня. Я быстро собрала свои вещи. Собака встала.
– В следующий раз, – я старалась не смотреть ей в глаза, – я закончу узор бесплатно, раз не успела сегодня.
Денег я не взяла. И, кажется, даже не попрощалась.
Собака гавкнула, точно хотела сказать: «До свидания».
Чокидаром у Шарм служил отставной военный – щеголь в спортивном пиджаке цвета хаки и белой дхоти. Он вежливо поздоровался со мной у ворот. Я сказала, что пришла обсудить с миссис Шармой подготовку к празднику Тидж
[57], он огладил усы указательным пальцем, словно раздумывал, пускать ли меня, и кивнул.
Невестки и племянницы миссис Шармы каждый август с нетерпением ждали Тидж – женский праздник в честь воссоединения Шивы с женой после столетней разлуки. Считалось, что Тидж дарует счастье в браке. Я в это не верила – с моим-то опытом, – но праздник любила, поскольку он приходился на начало сезона дождей, когда растения, с помощью которых я зарабатываю себе на хлеб, наливались соками, набирали силу и сообщали целебные свойства моим кремам и лосьонам. Да и на празднике у миссис Шармы всегда царило веселье: собирались все родственницы, шутили, смеялись, рассказывали занимательные истории, пели песни, плясали, я рисовала на их руках мехенди. Миссис Шарма дарила каждой гостье шелковое сари и стеклянные браслеты в тон. Ее кухарка ухитрялась превзойти самое себя, и с каждым годом ее угощения становились все изысканнее и необычнее.
До праздника оставалось три недели, и я удивилась, что миссис Шарма еще не заказала мехенди. Впрочем, нельзя сказать, что я удивилась: все-таки у нее большое хозяйство, она готовила торжества по случаю помолвки Шилы. Я сама вписала ее в блокнотик. Но теперь, после того, что рассказала мне миссис Патель, я подумала: возможно, миссис Шарма медлила по иной причине.
Я поднялась на веранду; по моим рукам, несмотря на жгучее летнее солнце, бежали мурашки, голова была словно в огне.
Служанка у дверей, обычно приветливо улыбающаяся мне, вскинула брови за малым не на затылок. Значит, тоже слышала сплетни. Она попросила меня подождать (что само по себе было необычно) и поспешила в дом. Я услышала, как она шепчется с миссис Шармой. Наконец служанка вернулась и кивком указала мне на гостиную.
Миссис Шарма сидела за письменным столом – крепким, на изогнутых ножках, с выдвижными ящиками и медными ручками. Услышав мои шаги, подняла на меня глаза. На стеклах ее очков в золотой оправе блеснуло солнце.
– А, Лакшми. Молодец, что пришла. Я пишу сыну, сейчас закончу. – Она вернулась к письму. – Он сообщает, что в Лондоне жизнь дорога и ему не хватает средств. Кто знает, на что он тратит деньги? – Она сложила тонкий голубой лист. – Промедлишь с ответом, и он начинает жаловаться: ему-де не на что выпить с друзьями кока-колы.
Она лизнула край конверта, заклеила его, сняла очки, которые висели на ее серебряном поясе вместе с ключами от альмир, кладовой, входных дверей и шкатулок с драгоценностями.
Я вытерла платком вспотевший лоб; от дома миссис Патель я бежала бегом, так что сердце выскакивало из груди. Сейчас бы попить холодного, подумала я, и служанка тут же внесла поднос с двумя стаканами аам панна. Она поставила манговый напиток на чайный столик и закрыла за собой дверь.
Миссис Шарма села ко мне на диван, протянула мне стакан.
– Давно не бывало такого жаркого лета.
Она запрокинула голову и одним глотком осушила стакан кисло-сладкого аам панна. На ней, как всегда, было сари из кхади, а пот с верхней губы она утирала жестким паллу. Потолочный вентилятор гнал вниз теплый воздух, от миссис Шармы веяло тальком и потом. Непонятно, почему мистер Шарма, строительный подрядчик, пренебрег комфортом своей семьи, хотя во всех богатых домах давным-давно стоят кондиционеры.
Миссис Шарма, казалось, прочла мои мысли и улыбнулась, показав крупные кривые зубы.
– Мистер Шарма считает, что потеть полезно: с потом выходит всякая дрянь.
Я вежливо улыбнулась, пригубила аам панна, гадая, с чего начать: мне было страшно.
– Жду не дождусь сезона дождей. – Миссис Шарма вытерла шею.
– Да. – Я поняла намек. – Тем более скоро Тидж.
Миссис Шарма улыбнулась, вытерла пальцами рот, перевела взгляд на трех соединенных золотой цепью фарфоровых собачек, стоящих на чайном столике. Самая крупная, – видимо, мать, – с нарисованными ресницами и красной пастью, кокетливо смотрела на миссис Шарму; два щенка глазели на мать.
– Мы обожаем Тидж, – не отрывая глаз от статуэток, сказала миссис Шарма. – Все мои племянники женаты. И Шила просватана – благодаря тебе.
Я всегда любила тот миг, когда наношу завершающий штрих на мехенди. Я уже никогда не повторю этот узор, а через несколько недель он окончательно сотрется с кожи. Вот и сейчас, беседуя с миссис Шармой, я чувствовала себя так, будто готовилась поставить точку – и понимала, что ничего не вернуть.
Я вздрогнула, опустила стакан на стол, чтобы зубы не стучали о стекло.
– Что ты ответишь, – начала миссис Шарма, – если я скажу, что мандала, которую ты сделала для сангита, оставляет желать лучшего?
Я не сдержала удивления. Когда я разрисовывала руки невесток миссис Шармы, они восхищались оригинальностью и красотой моих узоров.
– А что именно вам не понравилось, если не секрет?
– Она получилась недостаточно традиционной. И какой-то блеклой. – Миссис Шарма повела широкими плечами – мол, какая разница, что не так.
Не думает же она, что я охаю собственную работу?
– Но вы же сами просили мандалу в духе моих мехенди. Вы так мне и сказали: хочу особую мандалу.
Она поджала губы, вытерла влажную шею краешком сари.
– Ну, просила. И хна была не ахти.
Я прокрутила в памяти тот вечер. Неужели паста получилась с комками? Нет, ее делала Радха, паста была как шелк. Я брала только лучшие ингредиенты, смешивали их мы с Радхой. Быть может, Малик сказал или сделал что-то такое, что оскорбило гостей? (Раньше за ним такого не водилось.) Нет же: как сейчас помню, Шила его прогнала, едва он взялся за мандалу. Значит, кто-то все-таки видел, как Радха швырнула камнями в Шилу. Но это было без малого восемь месяцев назад; коли так, слуги давным-давно насплетничали бы.
– Как вы знаете, миссис Шарма, я очень внимательно отношусь к работе, – осторожно начала я. – У меня высокие стандарты. Кому-то из дам не понравилась мехенди?
Миссис Шарма вздохнула, уперла ладони в ляжки, растопырила локти, точно собиралась встать.
