– Какой этаж? – спросила Сьюзен, которая еще до выхода из Нового книжного устала от беготни по лестницам.
Оставалось только надеяться, что в этом отеле они хотя бы не ведут в такие странные места, как там. Да и вообще, она просто устала. Ночью ей не дала спать кекса, потом явился Мерлин, и понеслось…
– Седьмой, – ответил Мерлин. – Давайте быстрее! Я бегом.
Он сорвался с места и бросился по парадной лестнице наверх – Диана-охотница, да и только. Все встречные – и мужчины, и женщины – выворачивали шеи, глядя ему вслед. Сьюзен и Вивьен не только не прибавили шагу, но, наоборот, пошли еще медленнее.
– Он всегда такой? – спросила Сьюзен.
– Да нет, через раз, – ответила Вивьен. – Пусть бежит. Чем скорее переоденется, тем меньше нам придется ждать. – (Сьюзен удивленно вскинула бровь.) – Сама увидишь. Мерлин и одежда – это тема…
* * *
Все было так, как сказала Вивьен. Когда дверь номера 617 распахнулась, Сьюзен решила, что они по ошибке попали в гардеробную, но вовремя разглядела за плотными рядами вешалок узкую кровать. Колесные вешалки, видимо похищенные из магазинов или даже со складов одежды, прогибались под тяжестью разнообразных нарядов: мужских и женских, теплых и легких, цветных и однотонных, неброских и ярких. Там было все, на все случаи жизни – от бальных платьев и фраков до сарафанов и простых летних маек. Одну вешалку целиком занимали джинсовые штаны и куртки – стандартные ливайсы чередовались с замысловато изрезанными, художественно заплатанными и расшитыми произведениями портновского искусства, которые, вполне возможно, участвовали когда-то в показах мод.
Точно специально, чтобы сделать узкую комнатушку еще теснее, весь пол под вешалками занимали книги – сплошь дешевые издания «Пингвин букс» с оранжевыми корешками, разложенные, насколько могла судить Сьюзен, в алфавитном порядке, по авторам, стопками по шесть-семь штук. Книги были новыми с виду и их определенно читали: из многих торчали простые бумажные закладки. Одна книга – «Война короля. 1641–1647» Ч. В. Веджвуда – лежала на кровати, заложенная на середине плечиками для одежды.
Мерлина нигде не было видно. Но вот распахнулась незамеченная ими прежде дверь, толкнув ближайшую вешалку с одеждой, и взглядам посетительниц открылась крохотная туалетная комната с такой миниатюрной душевой кабинкой, что взрослый человек мог поместиться в ней только по стойке смирно. На пороге возник Мерлин – в черных кожаных штанах, белой сорочке с рюшами и кожаном жилете винно-красного цвета. Под носом красовались белокурые висячие усы – будто к верхней губе прилепился волосатый слизняк.
– Я готов! – объявил он. – Сьюзен, если хочешь переодеться, подбери себе что-нибудь.
– Мне нравится моя спецовка, – ответила она.
Вивьен нахмурилась:
– Мерлин, эти усы… в самом деле…
Мерлин любовно погладил новый аксессуар:
– Прелесть, правда? Их и еще кучу всякого барахла мне подарил друг из «Д’Ойли Карт»
[10], когда они закрывались в прошлом году. Это усы генерал-майора из «Пиратов Пензанса»
[11].
Сьюзен с облегчением кивнула – слава богу, он не отрастил эти усы в те считаные минуты, пока они его не видели. Он ведь говорил, что любит менять облик – кто знает, вдруг он имел в виду именно это.
Мерлин откашлялся и сильным барионом запел:
Я самый просвещенный из новых генералов,
Все знаю о растениях, животных, минералах…
Тут Вивьен не выдержала, набросилась на брата и двумя руками вцепилась ему в горло. Оба закачались из стороны в сторону, расталкивая вешалки, с которых на них сыпалась одежда, пока Мерлин не завопил:
– Ладно-ладно! Твоя взяла, больше не буду петь.
– Вот умница, – ответила Вивьен. – А теперь пошли есть. Я умираю с голоду.
Но у Сьюзен были другие планы. Она подошла к двери и привалилась к ней спиной, не давая никому выйти.
– Почему я должна и дальше вам подыгрывать? Никуда я с вами не пойду и кормить вас не буду, пока вы не объясните, почему другие книготорговцы не должны ничего знать о том, что сказала о моей родне ваша бабушка, – твердо заявила она. – Сейчас мне ясно одно: я в абсолютном море дерьма, и я хочу знать хотя бы направление – куда мне плыть, чтобы из него выбраться.
– По-моему, «абсолютно» лучше поставить перед «дерьмом», а не перед «морем». Ты в море абсолютного дерьма… – начала Вивьен.
– Отвечай на вопрос!
Мерлин моргнул и приподнял бровь, а Вивьен нахмурилась.
– Она имеет право знать, – сказал Мерлин сестре.
– Без тебя знаю! Слушай, Сьюзен, наша Бабушка считает, что ты не простая смертная.
– Продолжай.
– Мерлин, наверное, уже объяснял тебе, что мифический ландшафт многослоен и почти всегда напрямую связан с подстилающей его местностью – локусом. Но сущности и их локусы – это не только пространство, но и время: они зависят от дня и ночи, фаз луны и тому подобного. Даже погода и та на них влияет: одни активизируются только после дождя, другие – в снегопад. И всегда ведут себя так, как предписывает им сказка или легенда. Правда, сегодня почти все сущности спят беспробудным сном. Таких локальных сущностей – десятки тысяч по всему миру. Над ними главенствуют другие существа, числом около девятисот. Их власть не знает географических, сезонных, временны́х или иных границ. Правда, сейчас они тоже в основном спят, но сон не уменьшает их силы. А когда просыпаются, то берут себе новых вассалов, с помощью магии добиваясь от них полного повиновения. Этих существ мы зовем Древними владыками, или просто Первыми, а иногда Верховными королями и королевами.
– Вроде Оберона и Титании? – уточнила Сьюзен.
– Шекспир слишком много знал, – буркнул Мерлин.
– Да, вроде них. Среди Первых действительно есть двое с такими именами; правда, они совсем не такие, как в «Сне в летнюю ночь». Их могущество велико, им подвластно все почти везде в Англии, но лишь один раз в году – в день летнего солнцестояния. К тому же эти двое не просыпались последние шестьсот или семьсот лет.
– Но какое отношение имеют ко мне эти Владыки, или как их там?
– Твой отец – один из них! – выпалила Вивьен.
От изумления Сьюзен открыла рот и не смогла закрыть.
– Многие мифические существа могут принимать человеческий облик и жить среди людей, хотя при этом временно теряют часть своей мощи, – поспешил объяснить Мерлин, пользуясь тем, что Сьюзен потеряла дар речи. – Бывает, что в смертном обличье они даже производят на свет детей, сходясь с обычными людьми. Если верить нашей Бабушке – а у нас нет причин ей не верить, она редко ошибается, – ты и есть такой ребенок.
