– Вряд ли, – мрачно ответил Мерлин. – Я ощущал присутствие. Неопределенное, но зловещее.
– Тогда как он пробрался мимо охраны?
– А что, котлорожденных тоже приглашают, как вампиров? – спросила Сьюзен.
– Нет никаких вампиров, – машинально ответили Вивьен и Мерлин в один голос.
– Дегустаторы не в счет, – добавил Мерлин.
– Этот отель… как и вся наша недвижимость… надежно защищен от вторжений любых зловредных существ, в том числе от порождений котла. Дважды в год, первого мая и в канун Дня всех святых, границу проводят заново, а охрану возобновляют. Допускаю, что в процесс могла вкрасться ошибка или кто-то нарушил защиту уже потом, с помощью ртути и свежей крови, но это наверняка заметили бы…
Зазвонил телефон. После первого сигнала Вивьен сняла трубку:
– Да. Вивьен. Нет, первым запах почувствовал Мерлин. Лавр, амарант, замаскированная гниль. Мы считаем, что он ушел в лифт. Я попросила Армана проверить защиту… да… да… та, которую заманили к себе ярмарочные гоблины… да… она… нет, мы останемся на месте. – Вивьен положила трубку. – Тетя Уна велела сидеть здесь. Они проверяют здание. Торстону уже сообщили, но Меррихью еще не знает, она в поезде.
– Как ты думаешь, Уна нам верит? – спросил Мерлин.
Вивьен на минуту задумалась и покачала головой:
– Нет, но она ярая сторонница соблюдения инструкций, поэтому сделает все как надо.
Мерлин сел на койку, поставил перед собой меч, воткнув его острием в ковер, и без того ветхий, положил на рукоять ладони и уперся в них подбородком.
– Может, не стоит ждать, – медленно произнес он.
– Что? – повысила голос Вивьен. – Тетя Уна ясно сказала: сидите и ждите. Даже приказала.
Мерлин нахмурился:
– Так-то оно так. Но я вот сижу и думаю о котлорожденном. Если это действительно так, откуда он взялся? Кто его создал?
– Хм… – протянула Вивьен и вдруг заговорила как по писаному, видимо цитируя: – Каменный котел разбил Корабек, вождь народа Ишур, и бросил четыре части в море в разных концах Британии. Медный котел утрачен во времена Антонина Пия, с тех пор никто его не видел. Бронзовый котел переплавлен на металл в первый год правления Кромвеля, как предмет идолопоклоннического культа. Железный котел у нас, под надзором Хранителя Грааля. – Помолчав, она добавила: – По крайней мере, так пишут в учебниках.
– Последнее порождение вышло из Бронзового котла в тысяча шестьсот сорок третьем, так? – уточнил Мерлин.
– Да, – подтвердила Вивьен.
– Но того котла уже нет, его расплавили круглоголовые. Каменного котла тоже больше не существует. Медный котел в последний раз видели при Адриане, том, который построил вал. И что у нас остается?
Вивьен покачала головой:
– Наш котел. Грааль. Но этого не может быть…
– Погодите! – перебила их Сьюзен. – Так один из этих котлов у вас? У книготорговцев?
– Ну да, Железный котел, только мы зовем его Граалем, – ответил Мерлин. – Для большей респектабельности.
– И не оживляем с его помощью мертвецов, – добавила Вивьен.
– Тогда что вы с ним делаете? – спросила Сьюзен.
Брат с сестрой переглянулись.
– Вообще-то, это секрет, – начал Мерлин. – Но ты, я думаю, все равно узнаешь.
– Котлы предназначены не для того, чтобы делать чудовищ, – решительно продолжила Вивьен. – Использовать их так – значит извращать их природу. Они создавались для другого. Котлы – это мифические реликвии, способные многократно умножать силу любой магии, и с их помощью можно достигать любых целей. Но наряду с общими свойствами, каждый котел обладает – или обладал – набором уникальных качеств…
– Да расскажи уже, Вив, – нетерпеливо перебил сестру Мерлин.
– Мы окунаем руки в котел, когда нам исполняется семь лет, – начала Вивьен. – Именно он делает нас теми, кто мы есть, хотя никто не знает, кто станет леворуким, а кто – праворуким.
– Почему только руки?
– Если живого человека погрузить в котел с головой, котел разорвется и навсегда потеряет магическую силу, – сказал Мерлин. – А человек, само собой, умрет.
– Значит, кто-то может использовать ваш котел, или Грааль, как вы его называете, чтобы наделать порождений?
– Нет! – отрезала Вивьен.
– Теоретически – да, – заспорил Мерлин.
– Но это очень, очень маловероятно, – твердо возразила Вивьен. – Хранитель Грааля ни за что… Нет… Я думаю, мы ошиблись и приняли за котлорожденного что-то другое. Какое-то совпадение запахов: ты почувствовал запах мыла «Алеппо», куда действительно добавляют лавровое масло, мне почудился амарант, мимо прошел тот, от кого сильно пахло потом…
– Но зловещее присутствие я не выдумал, – сказал Мерлин. – Я точно почувствовал его, это когда внутри тебя словно начинает дуть ледяной ветер. Я даже замерз и долго не мог согреться.
– Может, у тебя простуда?
– А что, если все же… – начала Сьюзен, но не закончила – в дверь номера громко и отрывисто постучали.
– Кто там? – спросил Мерлин.
– Обслуживание номеров, мать вашу, шампанского принесли! Кто это может быть?
– Тетя Уна, – хором сказали брат и сестра, и Мерлин открыл дверь.
В номер влетела разгневанная валькирия в байкерском кожаном прикиде, в распахнутом жилете с флюоресцентной надписью «Срочная доставка книг» поверх черной куртки и с мотоциклетным шлемом под мышкой. На шлеме красовались череп и кости, намалеванные все той же светящейся краской. Лет тридцати с небольшим, она была темнокожей и привлекательной, как вест-индская фотомодель. Такой бы рекламировать «харлеи» по телику под музыку Сюзи Кватро. Или дорогущий ром. Или то и другое. Но в отличие от модели, валькирия не улыбалась, а напротив, выглядела ужасно сердитой.
Перчатки были на обеих ее руках, только на правой – простая кожаная, а на левой – усиленная на пальцах переплетенными металлическими колечками, наподобие кольчуги.
– Я почему-то не удивлена тем, что Мерлин тратит впустую мое время, – сказала она, не обращая внимания на Сьюзен. – Но ты, Вивьен, – от тебя я такого не ожидала.
– Совсем не впустую, тетя Уна, – спокойно ответила Вивьен.
Рация на поясе Уны защелкала, оживая. Женщина схватила аппарат и поднесла его к уху. На том конце закаркал мужской голос.
– Алло! То, что ты велела искать, не обнаружено.
– Хорошо, – ответила Уна. – А как у вас, Даррен?
Другой голос, помягче, дал отрицательный ответ.
– Диармунд? – позвала Уна.
– Не, ничего интересного. Сейчас выходим на крышу.
– Шеба?
– Ничего нет.
