Сьюзен помешкала, потом наклонилась и поцеловала Мерлина прямо в рот, а он поднял правую руку и провел дрожащими пальцами по ежику волос у нее на голове. Поцелуй длился секунду, после чего оба отпрянули так, словно через них пропустили электрический ток.
– Только не умирай, – прошептал Мерлин.
– И ты, – ответила ему Сьюзен и поклялась сама себе: если они выживут, их совместное будущее не ограничится одним свиданием.
Но сначала надо было выжить.
Сьюзен взяла револьвер, крепче сжала в другой руке нож и шагнула в туман. Она точно знала, где находится Медный котел, и поэтому не задавалась вопросом о том, куда ей идти.
Мерлин поглядел на сестру, вынул из рукава нож и сел, постанывая от боли. Потом разрезал обе штанины от низа до колена и осмотрел свои раздробленные ноги. Достал из кармана флакончик, набрал его содержимое в рот и сплюнул на левую ногу, туда, где осколок кости разорвал кожу. Подождал, пока жидкость немного впитается, приложил к кости левую ладонь, быстрым движением втолкнул кость обратно – и отключился.
Сьюзен шла вперед, не оглядываясь и стараясь не отклоняться от прямой. Котел будто тянул ее к себе. Он был близко, но из-за тумана она не видела ничего дальше своего носа. Поле выглядело таким же каменистым, как и прежде, но трава была выше. Не столько поле, сколько луг, причем природный, возникший без вмешательства человека. Видимо, Саутхо действительно перенес свой удел в далекое прошлое, когда в Англии не было еще даже примитивного сельского хозяйства.
Девушка выставила перед собой нож, готовясь отразить атаку любого котлорожденного, который выскочит на нее из тумана, будь то зверь, человек или иная тварь. Нервы, натянутые, словно струны, только что не звенели от напряжения. Сделав еще пару шагов, она остановилась. Нет, так не пойдет. Что толку красться в тумане, дрожа от страха и гадая, откуда нагрянет беда?
Мерлин сказал, что она должна просто отвлечь Саутхо. А ведь для этого достаточно, чтобы он обратил на нее внимание, не обязательно подкрадываться к нему самой.
Сьюзен сорвалась с места и, шагая так быстро, как только позволял туман, набрала полные легкие воздуха и выкрикнула:
– Эй, Саутхо, Холли или как тебя там! Свинья тупоголовая! Я пришла забрать мой котел! Слышишь? Мой! МОЙ КОТЕЛ!
Ее слова немедленно возымели действие. Туман всколыхнулся и поредел, видимость заметно улучшилась. На миг в заколдованный мир даже прорвались звуки двадцатого века – вой сирен, грохот вертолета, – но тут же стихли. Зато туман не вернулся.
На каменистое поле пролился слабый свет: древний лес, обступивший его, будто впитывал в себя солнечные лучи. А посреди поля, ярдах в ста от Сьюзен, возвышалось одинокое тисовое дерево. Древнее даже по меркам этого места, оно держалось за землю кривыми, потрескавшимися корнями, над которыми торчал мощный пень. На высоте трех или четырех футов от него отходили пять стволов помоложе, каждый высотой футов тридцать – ветвистые, густо увешанные ядовитыми ягодами и листьями.
Под этим тисом, в какой-нибудь норе между его корнями, таился Медный котел – громадная кованая чаша с шестидюймовыми стенками, на трех приземистых ножках, каждая толщиной в человеческий торс. В таком котле при желании можно было сварить целого быка. Снаружи стенки светились, но не отраженным, а собственным светом, зато внутри царила тьма, более непроглядная, чем любая ночь, непроницаемая для смертного глаза.
Сьюзен побежала вперед, выкрикивая на ходу слова, о существовании которых не подозревала всего секунду назад: древний боевой клич ее отца, который сам срывался с уст. На полпути к дереву она остановилась, чтобы выстрелить в него из револьвера, но отдача оказалась такой сильной, что едва не сбила ее с ног, и пуля прошла мимо.
Зато грохота оказалось достаточно, чтобы отвлечь Саутхо от поединка с невидимыми книготорговцами, которые совместно старались втянуть его обратно в поток времени. Звуки Нового мира опять разорвали тишину, раздавшись на этот раз громче и ближе, и на миг Сьюзен показалось, что перед ней мираж: асфальтовое шоссе разрезало каменистый луг, прямо за тисом выросла церковь, а слева и справа от нее, как грибы после дождя, выскочили богатые дома с просторными лужайками и аккуратно подстриженными живыми изгородями.
А еще Сьюзен увидела людей – вернее, призрачные, расплывчатые силуэты. Это были книготорговцы: она узнала их по ярким серебристым пятнам вместо ладоней. Их оказалось много, и они обступили старый тис, как те гоблины, которые своим танцем завлекли ее на Майскую ярмарку. За ними она увидела второй круг силуэтов с серебряными ладонями – леворукие. Правда, вместо мечей и топоров, которыми они, скорее всего, были вооружены, Сьюзен видела лишь черточки. Она услышала командирский голос Уны, но слов не разобрала: их будто донесло издалека сильным порывом ветра. Вот только никакого ветра не было: воздух вокруг нее замер, отяжелев от влаги, хотя туман так и не вернулся.
Дороги, дома и книготорговцы еще не стали реальностью этого места, а может быть, и не станут, если в состязании воль победит Саутхо. Сьюзен встала, расставила пошире ноги, и, взяв обеими руками револьвер, стала стрелять в дерево, пока барабан не опустел. Ей показалось, что она не промазала, но Саутхо не отвлекся.
Новый мир опять стал исчезать. Вскрикнув от злости, Сьюзен выхватила ножик и помчалась к стволу. Ей хотелось причинить Саутхо боль, наказать его за все, что он натворил: поработил ее отца, отравил жизнь матери, убил мать Вивьен и Мерлина…
Никто не кинулся ей наперерез – ни очередной котлорожденный, ни стая обезумевших скворцов. Восторг наполнил грудь Сьюзен – вот сейчас она добежит до дерева и начнет кромсать его ветки ножом… своим остро отточенным столовым ножичком…
Но что это даст? Пули его не берут, повязать Саутхо клятвой на железе и крови не в ее силах, это она уже выяснила.
Нет, надо не наказывать Саутхо, а отвлекать его. Пусть он сопротивляется сразу и ей, и книготорговцам.
Сьюзен встала, подняла руки и набрала полную грудь воздуха:
– Медный котел принадлежит мне! Я призываю его силу к себе и отнимаю ее у всех других!
В ответ между корнями деревьев полыхнула яркая медно-красная вспышка. У Сьюзен даже голова закружилась, когда сила стала вливаться в нее, но это продолжалось лишь один миг – жесткая воля Саутхо решительно перекрыла поток. Значит, просто взять и потребовать котел недостаточно. Надо что-то сделать.
Но Древний владыка уже откликнулся на ее требование. Дерево пошевелилось и вытянуло из земли корень – по крайней мере, так показалось Сьюзен, которая следила за ним, не сходя с места и хлопая глазами. Двигалось, в общем-то, не само дерево – его могучие, покрытые грубой корой стволы, ветви и листья пребывали в покое. От них как будто отделялась тень, то есть не тень, а тот невероятно густой, серый и какой-то жирный дым, который Сьюзен уже видела на вершине горы Конистон, – из него соткался ворон.
Перед Сьюзен предстал дух дерева, самая сущность Саутхо.
