– Вот как это работает. Каким бы незначительным, каким бы маленьким зло ни было, оно возвращается к тебе.
– Это было первое, о чем меня предупредил ковен.
– Где он, твой шрам? – спросила Матильда.
– Оливер поднял руку и указал вниз на свой бок.
– Там, внизу.
– Какое имя?
Оливер улыбнулся:
– Дэвис.
Матильда поморщилась:
– Буквы «С» плохие.
– И не говори. А вот здесь у меня «Сьюзен», – сказал он, указывая на левую часть груди.
– Почему?
Оливер покачал головой:
– Э-э-э нет, ты должна мне сейчас свою историю рассказать. Кто у тебя был первым?
Матильда покраснела, возвращаясь к своему первому шраму, своему первому заклинанию против кого-то, но пропустила это воспоминание, чтобы поделиться им с Оливером.
– Ее звали Бет. Я сделала так, что у нее выпали все волосы.
– Что?
– Потому что ее мама заплетала ей французскую косу, и я завидовала.
– Это жестко, Матильда. – Оливер приложил руку к своей голове.
– Ты же не завидуешь моим волосам, не так ли?
– По крайней мере, она не была моей лучшей подругой.
Оливер улыбнулся и закусил губу.
– Ты хочешь сказать, что никогда не использовала магию против друзей? Я тебе не верю.
– Я не делала этого, – солгала Матильда, не готовая делиться с Оливером именем, выгравированным на коже чуть ниже линии ее волос. – Итак, что насчет Сьюзан?
Лицо Оливера вытянулось.
– Она была хуже всех. Я становился самоуверенным из-за Дэвиса, и я также справился с несколькими другими маленькими заклинаниями, поэтому решил попробовать магию, чтобы получить дополнительные деньги. Сьюзан сидела за столом в банке и, ну, в конце концов ее уволили, так что я заслужил два «С».
– Да, ты действительно заслужил, – Матильда бросила на Оливера строгий взгляд, прежде чем вонзить ножичек в очередное яблоко.
– Как будто ты такая невинная, – сказал Оливер, выругавшись себе под нос, когда яблоко отскочило от лезвия его ножичка. – В любом случае сколько имен у тебя на лице скрыто?
– Достаточно, – отрезала Матильда. – У тебя их еще много?
– Только тот, о котором я тебе говорил. – Матильда затаила дыхание, надеясь, что Оливер расстегнет куртку и приподнимет толстовку, чтобы показать ей Дэниела, вырезанного на его прессе. Вместо этого он просто указал пальцем.
– Ты следующая. Кто еще у тебя есть?
Матильда провела пальцами по именам, скрытым у нее на лице, пытаясь решить, какое имя она откроет Оливеру, пока не нашла буквы у себя на лбу.
– Натали – она не могла перестать грызть ногти, даже когда сгрызла ногтевую пластину полностью.
– Отвратительно.
– Она это заслужила.
– Почему?
Матильда нахмурилась.
– Сейчас уже не могу вспомнить.
Оливер покачал головой, на его губах заиграла улыбка:
– Кто еще там есть?
Матильда отследила имена мальчиков, которые игнорировали ее или насмехались над ней, решив не делиться ими с Оливером. Она провела пальцем по щеке.
– Софи.
– Не говори мне, что тоже не можешь вспомнить, что она сделала?
– О, это я прекрасно помню, – Матильда с силой вонзила ножик в яблоко. – Эта девушка превращала мою жизнь в ад, сколько я себя помню. Сначала это были насмешки и обидные клички, потом, когда мы стали старше, они стали более изощренными, и она распускала обо мне слухи, осыпала меня оскорбительными сообщениями. Однажды она создала профиль на школьном сайте, используя мое имя и мою фотографию, и сказала, что я ведьма.
– Неужели?
Матильда кивнула:
– Я не знаю, действительно ли она в это верила, но это определенно застряло в умах людей и мешало мне вписаться в компании или завести друзей. Она была такой противной штучкой.
– Что ты с ней сделала?
Матильда глубоко вздохнула. Она уже давно не думала о Софи. Из всех людей, которым она причинила боль, Софи была одной из тех, о ком Матильда иногда вспоминала с сожалением.
– Я проводила каждую ночь, лежа без сна в постели, беспокоясь о том, что она собирается делать дальше. Даже когда она на какое-то время потеряла ко мне интерес, мое беспокойство усилилось еще больше из-за предвкушения. Я хотела, чтобы она знала, каково это – не спать из-за беспокойства и страха, поэтому я подарила ей ночные кошмары.
– Ночные кошмары?
– Да, ты знаешь, как кошмары, но с криками, с пинками и нападениями, даже лунатизмом. Она должна была испытывать их около недели или около того, и я знала, что это сработало, потому что она выглядела ужасно: мешки под глазами и волосы были не совсем идеальными, как обычно. Она явно была совершенно измотана и слишком устала, чтобы запугивать меня.
– Тогда рад, что она получила по заслугам.
Матильда поиграла с ножом.
– Однако все пошло не так.
– Что ты имеешь в виду? – спросил Оливер, опуская нож в бочку и поворачиваясь к Матильде.
Матильда пожала плечами:
– Не знаю, что я сделала, но вместо того, чтобы ночные кошмары были временными, они продолжались неделями и неделями, пока ей не пришлось бросить школу.
– Что с ней случилось?
– Не знаю точно, но я думаю, что она сменила школу. Я повторила то, что сделала, чтобы попытаться отменить действие кошмаров, но тогда я не очень подробно записывала свои заклинания.
– Черт, – сказал Оливер, хмуро глядя на нее, – это довольно грубо, Матильда.
Девушка кивнула, затем посмотрела на ножичек в своей руке; ей не понравилось, как Оливер смотрел на нее.
– Из-за случившегося я чувствую себя виноватой.
Прохладный ветер доносил веселые звуки фестиваля над их головами в течение нескольких секунд, пока они стояли в тишине. Матильда сжала челюсти, злясь на себя за то, что поделилась этой историей с Оливером и заставила его увидеть, с каким монстром он проводит время, пока не почувствовала, как его пальцы нашли ее руку.
– Хотя, похоже, она действительно превратила твою жизнь в ад. Где, ты говоришь, ее имя?
Матильда провела пальцем по щеке и затаила дыхание, когда Оливер проделал то же самое большим пальцем.
– Просто напомни мне держаться справа от тебя, хорошо?
Сердце Матильды чуть не разорвалось, когда она посмотрела в глаза Оливера.
– Хорошо.
Оливер обнял ее и поцеловал в макушку.
