Другие девушки получили по сорок баллов. Меня не обидели. Гер Бернард поздравил меня с творческим подходом к конкурсу и присудил целых… двадцать пять баллов! Тиарнан угрюмо смотрел на меня и молчал. Алире вручили красивый изумрудный гарнитур за победу, и только я собралась уходить, как все расступились, и я наяву увидела светловолосого незнакомца из моих снов. Мужчины поклонились, а девушки присели в глубоком реверансе.
— Ваше Величество… — начал говорить гер Бернард, но король Аллен Второй жестом остановил его.
— Тиарнан, дорогой брат, подскажи мне, а я могу наградить кого-то из твоих невест, выдать, так сказать, приз зрительских симпатий?
— Ну конечно, Ваше Величество! В своём королевстве Вы можете всё!
Король приблизился ко мне, взял меня за подбородок и приподнял моё лицо так, что я смотрела ему прямо в глаза, а ростом Его Величество был куда выше меня.
— Ну что, Альма Близе, получите свой подарок! За то, что рассмешили меня и заставили хохотать так, что я раскрыл своё инкогнито, Вы получаете титул виконтессы и приставку тер перед фамилией! Бернард, запиши! Потом внесёшь в Дворянскую Книгу Артании!
— Спа… си. бо… Ваше… Вели… чие… — я резко стала заикаться. Мой отец был бы рад, а я стояла столбом и не знала, что мне теперь делать с новоприобретённым титулом, и как это всё понимать!
Глава пятнадцатая
— Ну ты даёшь! «Ваше Ве… ли… чие…»! — хохотала и подшучивала надо мною Дария, когда мы поднимались по лестнице, чтобы переодеться к ланчу. — Ну как тебе в роли виконтессы? Не слишком ли мелко после герцогини?
— Я ещё не поняла… Ну перестань сейчас же! — Дария опять стала изображать, как я заикалась, выговаривая слова.
И тут по лестнице пробежало несколько служанок и экономка. Все они торопились наверх, где были мои покои.
— Что случилось? — я задержала одну из девушек за руку, по-моему, эта была Мари.
— Лили плохо, леди. Я зашла к ней, а она лежит и хрипит…
— Быстрее! — крикнула я и, перепрыгивая через ступеньки, побежала к комнате, где проживала Лили. Эта комната была смежной с моими покоями, но вход в неё был только через общий коридор.
Картина, открывшаяся передо мной, была ужасной: Лили лежала на кровати, корчась в судорогах, из угла её рта текла слюна.
— Вызвали лекаря? — громко крикнула я.
— Да… — кто-то мне ответил, а я уже проверяла пульс на шее и приоткрыла веко. Глаза у Лили закатились.
— Переворачиваем её на бок, чтобы не задохнулась! — крикнула я, и девушки тут же перевернули Лили.
— Несите ложку, вызовем рвоту! — мне быстро сунули в руку десертную ложку, я сжала челюсть больной и придавила ложкой язык. Тут же изо рта хлынуло. Меня оттолкнули.
— Леди Альма, дальше я сам! — гер Алестер в своей неизменной докторской мантии стал заниматься больной. Несколько пассов, и Лили открыла глаза.
— Что ты ела? — строго спросил у неё доктор.
— Одну… конфетку… всего… одну… леди… их… не ест… всё равно…
— Отнесите её в лекарское крыло! Определим, что это был за яд!
— Гер Алестер, так что, это отравление? — я посмотрела на доктора, он взял меня под руку, и мы вышли в коридор. Двое дюжих слуг в это время аккуратно выносили из комнаты девушку.
— Да, что за конфеты она ела? В её комнате вроде бы нет конфет. Я бы взял их в лабораторию, чтобы определить яд…
— Конфеты… — и я помчалась в свою комнату. Там, на маленьком столике рядом с балконной дверью лежала коробка конфет, которой раньше тут не было. Хотя, я со вчерашнего дня не обращала внимание, что у меня где лежит, было не до этого! Коробка была открыта, на ней витиеватыми буквами было написано: «Леди Альме Близе».
Конфеты, покрытые разноцветной глазурью и выполненные в форме распустившихся роз, выглядели очень аппетитно. Но Лили уже знала, что я не ем конфеты, и поэтому решила взять одну без спроса. Глупышка не могла подумать, что они будут отравлены, и этот яд — для меня!
В дверь постучали.
— Войдите! — не оглядываясь сказала я.
— Это то, о чём я думаю? — спросил меня за спиной голос советника.
— Я не знаю, о чём Вы думаете, но была отравлена девушка, здесь, в Вашем доме! — я резко повернулась к мужчине, стоявшему от меня очень близко. Мы стояли и смотрели друг другу в глаза, пока Тиарнан не отвёл взгляд и не сказал:
— Если я узнаю, что это сделал кто-то из этих глупых куриц, мечтающих о титуле герцогини…
— Это не претендентки! — уверенно сказала я.
— Почему Вы так решили?
— Мою персону они точно обсудили вдоль и поперёк, за обедом я не скрываю, что не ем других сладостей, кроме цукатов. Это сделал тот, кому об этом не известно!
Советник провёл рукой над коробкой, как недавно делала Дария, чтобы найти остаточный магический след.
— Магии нет… Но могут остаться другие следы! Дайте мне чистое полотенце, я заверну в него конфеты и заберу эту гадость для исследования!
Я подала ему полотенце, мужчина одной рукой прихватил им коробку и вышел из комнаты.
В дверь опять постучали.
— Войдите, — устало произнесла я, присаживаясь на краешек кровати, и ко мне вошла княжна.
— Как ты? Я всё видела и слышала…
— И про конфеты знаешь?
— Да, я расспросила своих служанок, и одна из них мне сказала, что видела, как вчера Лили несла в твои покои эту коробку. Она ещё похвасталась, что раз ты не любишь конфеты, то, возможно, отдашь их ей! Кстати, где ты такому научилась? Ну, как оказывать помощь при отравлениях… И как поняла, что она съела яд? — Дария присела рядом со мной и положила свою руку на мою.
— Ничего я не поняла! Лили с утра мне говорила про несвежие меренги, которыми якобы накормила её вчера Жази. Ты знаешь, почему я не ем сладкого?
— Почему?
— Я — третья дочь в семье. Валери родилась очень красивой, и мои родители готовили её к выгодному браку, а получилось, как получилось… У Поллин с детства открылся Дар, при чём на две стихии, а это — большая редкость… Ей тоже готовилось блестящее будущее — Академия Магии, и очень выгодный династический и магический союз! Только опять мои родители, вернее, отец, ошиблись… А меня они совсем не брали в свои расчёты, хотя я сейчас очень этому рада! Я не родилась красавицей, как Валери, не родилась одарённой, как Поллин, у меня в детстве было прозвище — Мышь…
— Да, и почему такое странное прозвище? На серую мышку ты не похожа…
— Это сейчас… А в детстве я была очень маленькой и худенькой, вертлявой и подвижной. А ещё волосы у меня были серого, «мышиного» цвета, так что прозвище мне подходило. Но я не об этом… Моим воспитанием и образованием занимались постольку-поскольку. Чаще всего я была предоставлена самой себе. Я убегала от няни и сбегала в нашу огромную библиотеку, которая единственная для меня была источником и знаний, и радостью, отдыхом от бесконечного этикета и мамочкиных нравоучений, — я помолчала, вспоминая матушку.
