Онлайн книга «Милый Ханс, дорогой Пётр»
|
– Да где крюки, Иван Кирыч, какие? Конёк подходит к левше, тот как раз закончил спарринг. – Физкульт-привет. Ну чего, поработаем? – Физкульт-ура. А ты кто? – Я Конёк. – А по-человечески? – Коньков. Давай! – Давай, Конёк, – соглашается парень. – Сейчас будешь Горбунок. Встали в спарринг, работают. Конёк на полу, свалился как подкошенный. – Так ему, по башке! Чтоб от успехов не кружилась! – смеется тренер в воспитательных целях. Опять работают. Парень и не бьет, только увертывается, а руку выкинул – и Коньку уже не встать, всё. Нокаут. Тренер не смеется, замолчал. Ребята, прервав занятия, парочку обступили, смотрят… Конёк все же поднимается и, кое-как приняв стойку, сам просит: – Давай, друг, давай! И получает. Упал, полежал и опять уже перемещается с колен на четвереньки, он живучий! Но тут тренер выскакивает: – Ну, ты, ты, ты! – И, маленький, сверкая очками, сам идет на увертливого парня, тот аж от него пятится. Так, пятясь, и уходит из зала – быстренько, раз-раз, вещи под мышку, даже в чемоданчик не сложил – и нет левши, исчез. Конёк очухался, спрашивает тренера: – Чего это было-то, Кирыч? Тот сообщает: – Не иначе кандидат в мастера замаскированный, и это, Конёк, самое маленькое! – Какой-какой? – А такой! Неделю целую дурака тут валял, под новичка работал… Вот, проявился! – Это я почувствовал! – кривится от боли Конёк. Тренер переживает, смотрит, как он стирает кровь с разбитой губы. – Ну, он-то он, а ты чего? Встал со вторым разрядом, курам на смех! – Так ты сам поставил, нет разве? – пытается еще улыбаться Конёк. – Скажешь! – Вот чтоб я его это… проявил! Кайся, Кирыч! Тренер сердится: Конёк в точку попал. – Соображаешь, нет, что говоришь? Или там совсем все в котелке перепуталось? Кандидат, что ли, приложил? Еще мне каяться! Конёк сидит рядом с Кирычем на лавке, привычно его гнев пережидает… И вот уже отвернулся тренер, все слова сказав, и прячет от воспитанника улыбку… А потом Конька обнимает, и уже тот лицо отворачивает, чтобы Кирыча кровью не испачкать. Увертливого Конёк возле умывальника настиг, парень там уже последний марафет наводит, строит на голове пробор, весь в напряжении… В зеркало увидел Конька, недоволен. – Чего, друг, чего? – Ничего, друг. Еще разок с тобой давай. – С девушкой разок. Ты толком? – Ну, поработаем! Парень на Конька и не смотрит, только на пробор. – Мало тебе? – Мало. – Тогда давай. За нами не заржавеет. – Я тебя это… размаскирую, – обещает Конёк. Ноль внимания. – Когда ты это хочешь? – Вот завтра приходи, жду. – Смена у меня, мы люди рабочие. – А пораньше? В шесть утра, как? – назначает Конёк. Увертливый посмотрел на Конька, ему вроде даже весело стало. – А давай! В самый раз. Конёк доволен. – Всё, друг! Краба держи! Парень краба не держит, то есть своего не дает. Он плотный, с чубчиком и тоже под тридцать. Такой же, как Конёк, только еще усики. И неприветливый. Но ничего, договорились. Пока только бокс и двое они крупным планом – Конёк и незнакомец этот. Бьются и бьются, одна встреча, вторая, потом еще раз, надолго сцепились. Кто, что, ничего не знают, даже имен друг друга, и нет других людей кругом. И улиц нет, жизни, только они в пустом спортивном зале в боксерских перчатках. Все-таки между боями набережная мелькнула, Конёк в пальто на велосипеде, фара в тумане горит. Едет чуть свет на поединок, зачем? Море северное, неприветливое, корабль на рейде в огнях. Первая встреча – сразу недоразумение: Конёк подъезжает к Дому культуры, где спортзал размещен, никого на ступенях нет, дождь. Увернулся, что ли, опять увертливый? Где он? Конёк уже свой транспорт разворачивает, собирается уезжать, и тут из-за колонны спарринг-партнер выходит. – Опаздываешь, друг. – Извиняюсь. – Точность – вежливость королей, слышал такое? – Не слышал, но учтем. – Пошли работать. Отперли дверь, входят в пустой спортзал. Молча переодеваются. Конёк украдкой поглядывает на партнера, мосты наводит. – Я уж думал, совсем не придешь. Дождь! – А сам чего в дождь? – Договорились! – Человек слова? – А как же. – Вот и я такой, – сообщает партнер. – Хоть в дождь, хоть в снег. Ты, друг, жди меня до последнего, если что. – Если что? – Если еще договоримся. Всё, замолчал. И ни одного больше слова человеческого, ни кто он, ни откуда – ничего не сказал, имени даже не называет! Зато про хуки да крюки, про разные хитрые свинги – это все объясняет терпеливо, сам, видно, от своих лекций получая удовольствие. – Ноги, друг, у тебя слабые, а ноги в боксе – самое главное, не удивляйся, не руки – ноги! Ты танцуй, танцуй. – И партнер сам танцует, показывая, как надо по рингу передвигаться. В общем, сначала ласковая такая теория, а вслед практика суровая – бьет парень Конька не щадя, с не меньшим удовольствием, чем лекции читает. Конёк интересуется: – Подготовочка у тебя, друг, школа, откуда это? Партнер удивлен или делает вид: – Да никакой такой подготовочки… Школа жизни! И не увертываюсь я от тебя – сам мажешь, сам… Ты бей, но не злись, главное… Бей, ну? Сейчас попадешь, обещаю! Однако не держит парень в усиках обещаний: опять Конёк на полу, тот же результат! Но невыносимей жестокой науки молчание между ними, когда вдвоем в зале рядышком на лавочке сидят, передыхая. Конёк спрашивает: – А чего мы не разговариваем, друг? Партнер удивляется: – Не знаю… Ну говори, говори. – И ты не молчи. – Ладно. Но я не знаю, что сказать. Неловкость. Конёк сам же и объясняет: – Вообще-то мы сюда не разговаривать пришли, верно? – Верно. Мы пришли работать, мы в спортзале, – подтверждает партнер. |