Онлайн книга «Милый Ханс, дорогой Пётр»
|
– Сиди. И тесть подмигнул хитро: – Дешевле купишь, бизнесмен, не рыпайся! Валерий посидел, вглядываясь в толкотню в углу, и опять вскочил, сбросив руку жены. Теперь его было не остановить, что-то он там рассмотрел в углу и туда бежал, рассекая толпу. Коренастого он сразу от Андрейки оторвал, придушив сзади, второго мужика сбил с ног Кикоть, он уж рядом был, тут как тут. Еще и третий подскочил, взмахнул кулачищем и тоже лег к дружкам на пол, это уж Подобед сам постарался… Вот и всё. Значит, трое их было против одного Андрейки, и уже они все лежали… Нет, поднимались опять потихоньку, но это не важно, концерт окончен! Вернее, опять начинается: музыканты взяли гармошки с балалайками и заиграли. И тут откуда ни возьмись еще один подбежал, свеженький, и, подпрыгнув, въехал ногой Подобеду в лицо… И все сначала началось. Побитые тоже ожили, запрыгали… Вообще, они все какие-то очень прыгучие были, враги Андрейки, прямо кузнечики, и вроде даже посмеивались, когда летали по ресторану… Но Валерию все равно было, какие они, он сейчас только свеженького этого видел, последнего, и не успокоился, пока его не приземлил, прижав к стене: – Убью! Свеженький хрипел задушенно, но при этом почему-то улыбался, вроде как дурака валял: – Ой, не надо! Валерию было не до тонкостей. – Ты его ударил, ударил? – Да! – Ты ударил его… этого человека? – торжественно, не ожидая ответа, переспросил Валерий и нанес удар прямо в улыбку, стер кулаком с лица собеседника. Нет, тот еще хорохорился, шутил: – Так ногой я его, не кулаком! Валерий не стал перестраиваться, опять занес кулак. Свеженький успел выкрикнуть, уже оправдываясь: – Я же его, его, не тебя! – Лучше б меня, – сказал Валерий и опустил кулак. Все же не ударил, что-то помешало. Вот это новое, плаксивое выражение на лице мужика. – А он сам просил, его просьба! Мы с ним в ансамбле! – Как это? – не понял Валерий. Свеженький вроде опять улыбнулся: – Он тебе кто? – Ну, кто? Как сказать… Брат, брательник, – отвечал Валерий. – Так о чем он тебя просил, я не понял? – Побейте меня, ребята, просил, только не сильно, а как за меня вступятся, сразу ноги делайте… Вот, сделали! – А зачем? – спросил Валерий. – Мы за бутылку. – Нет, зачем… он? – Не знаю. Твой брательник. – Нет, ты скажи зачем? – все твердил Валерий, и недавний противник его разозлился: – Да вот чтоб ты мне рожу разбил, наверно! – Он сплюнул кровь и, оттолкнув Валерия, пошел к выходу. Следом и дружки-коллеги его, вся троица, двинулись обиженные. – Ясно, – сказал Валерий и засмеялся. Тут к нему Кикоть с Подобедом подошли. Виновник торжества обнял друзей. – Если бы не вы! – хотел еще что-то сказать, не смог, даже слезы на глазах выступили. – Ладно, – смутился Кикоть. – Нет, я скажу. – Ладно, ладно, какие между нами слова? Вот опять они были вместе, втроем, а другого Подобед и не желал! И теперь вис на плечах друзей, счастливый. Кикоть тоже улыбался. И Валерий смеялся, ему было особенно весело. Смеясь, он схватил со стола бутылку и швырнул в стену. – Ты чего? – не понял Кикоть. Валерий обернулся, и Подобед, встретив его взгляд, попятился. – Ё-моё, Валерка! Так, пятясь, натыкаясь на столы, и выбрался спиной из зала. Вот всегда у них так: ссорятся – мирятся, и чем объятия крепче, тем потом разрыв сильнее, до вражды, до ненависти, и где же край, за каким пределом остановка? Подобед из ресторана прямо на перрон вышел, ресторан при вокзале был, двинулся в темноту одиноким своим путем. Да, опять один остался, и теперь уж надолго, навсегда… Всё, всё, точка! Навсегда, потому что как раз поезд у перрона стоял, будто ждал его, и Подобед пошел к вагону, ускоряя шаг. Но вот опять уже легла на плечо тяжелая рука, стиснула, повернула прочь от поезда… – Уеду я, уеду! – твердил Подобед и даже пытался вырваться. – Прямо сейчас уеду к чертям собачьим! А Кикоть его не отпускал, улыбался: – Это где же такое? – Это городишко такой, знаешь?.. Качканар. – Коня знаю. – Да! – вздохнул, вспомнив, Подобед. – Так ведь жена у тебя, Андрейка… или так, болтал? – Жена, да, а где она, жена? Дом пустой, никого. Исчезла, пропала, раз – и нету! Уеду я, друг Фиделито! – Так мы ж с Валеркой без тебя совсем заскучаем! – покачал головой Кикоть. Он все вел Подобеда по перрону без остановки, свои какие-то были планы. И речи тоже свои, пока не очень понятные. – Вот личная жизнь… тоже жизнь, согласен? – А что? – А к слову. – Ну, говорят. – Вот! Значит, устраивать надо, раз говорят! – произнес назидательно Кикоть и рассердился даже: – У меня ж еще детей нет, понял? Но это было не все, главного, видно, он не сказал и мялся, кашлял, не зная, как к этому главному подступиться. И, не найдя слов, остановился, приложив руку к груди. Так и стоял. – Ты чего, Фиделито? – Да сердце жмет… Спроси его, чего! – К врачу, может? Это Кикоть и хотел услышать. – Верно, Андрейка. К врачу надо, к врачу! Он снова ожил и толкнул Подобеда к двери с красным крестом. Вот куда вел он его и привел! – Сердце? Это что-то новенькое! Женщина в белом халате в кабинете. В очках, неулыбчивая. – Вчера, по-моему, печень была. – С печенью уже нормально, спасибо. Теперь вот сердце. – А до того что у вас было? – Да тоже под ребрами, только с другой стороны… Селезенка? – До того голова. Часто болеете, Фёдор Иванович. – А вы лечите хорошо, Ольга Павловна. – Раздевайтесь! – скомандовала женщина. Кикоть только и ждал – мундир с него сразу слетел, он рубаху стягивал, пуговицы сыпались. Подобед в удивлении застыл на пороге. – Какие еще органы остались, Фёдор Иванович, которые мы с вами не обследовали? – спросила ехидно женщина. – Ну, есть еще такие! – отвечал хрипло Кикоть. Очки блеснули сердито: |