Книга Дело о небрежной нимфе, страница 40 – Эрл Стенли Гарднер

– Почти сразу после того, как кошелек был извлечен.

– Ну а можете вы мне сказать, как были сделаны эти подписи? – спросил Мейсон.

– Ну как они всегда делаются? Человек подписывает свою фамилию, – с раздражением ответил шериф.

– О, ваша честь, – сказал Глостер. – Этот допрос слишком далеко отклонился от существа дела. По-видимому, защитник просто тянет время.

– Мне кажется, мистер Мейсон, вы уже исчерпали все возможности данной ситуации, – бесстрастно заметил судья Кэри.

– Если ваша честь еще немного потерпит, – ответил Мейсон, – я готов доказать одно очень важное обстоятельство.

– Ну хорошо, продолжайте.

Мейсон взял конверт, положил в него кошелек, затем накрыл конверт листком бумаги.

– Теперь подпишите вашу фамилию, – попросил он шерифа.

– Для чего это?

– Просто я хочу сравнить ваши подписи.

Шериф достал из кармана авторучку, положил конверт на колени и стал писать свою фамилию на листке бумаги. Потом нахмурил брови, отодвинул конверт в сторону, а бумагу положил на стол судьи.

– Нет-нет! – сказал Мейсон. – Держите бумагу над конвертом!

Шериф написал свою фамилию. Мейсон взял бумагу.

– Благодарю вас, шериф, – сказал он. Потом, взяв еще один лист бумаги, положил его на стол судьи и сказал: – Теперь, пожалуйста, напишите вашу фамилию еще раз на этом листке бумаги.

– Не понимаю, зачем! – прорычал шериф.

– Просто для того, чтобы сравнить подписи, – объяснил Мейсон.

Шериф с явной неохотой написал свою фамилию и вернулся на место свидетеля.

– Совершенно так, как я думал, – сказал Мейсон.

– Что такое? – сердито спросил шериф.

– Вы можете сами посмотреть, – сказал Мейсон, – сравнив эти подписи. И должны признать, что ваша подпись, сделанная, когда кошелек лежал в конверте, не такая, как подпись на пустом конверте.

– Ну конечно, кошелек мне мешал. Невозможно писать, когда под бумагой, на которой вы пишете, лежит предмет, который выпирает во все стороны.

– Вот именно! – согласился Мейсон. – Это физически невозможно! Поэтому-то ваша подпись на конверте сходна с той, что вы сделали на бумаге, когда она лежала на столе судьи.

– Ну и зачем вы меня заставили все это проделать? – спросил разъяренный шериф.

– А вот зачем! – Мейсон показал на подпись шерифа на конверте. – Вы видите, что ваша подпись и все остальные на конверте выглядят превосходно. Просто не может быть, чтобы они были сделаны в то время, когда кошелек находился в конверте. Более того, шериф, я обращаю ваше внимание на тот факт, что, когда кошелек вынули из воды, он, конечно, промок насквозь. И не может быть, чтобы в таком состоянии его положили в конверт почти в тот самый момент, когда к нему прикоснулась авторучка. Так вот, можете ли вы объяснить суду и членам жюри появление этих превосходно сделанных подписей?

– Ну конечно, – кивнул шериф. – Мы вообще не смогли бы подписать наши фамилии, если бы в конверте лежал кошелек. Поэтому мы просто заранее поставили наши фамилии.

– О, значит, вы и находившиеся с вами джентльмены расписались на пустом конверте? – сделал удивленное лицо Мейсон. – Так?

– Я этого не говорил. Я сказал, что мы расписались на конверте до того, как положили туда кошелек.

– За сколько времени «до того»?

– Непосредственно перед тем, как положить кошелек.

– Что значит – «непосредственно»? Прошли секунды, часы, дни?..

– Я вам сказал, что у меня не было секундомера.

– Но факт остается фактом, – констатировал Мейсон. – Вы расписались на пустом конверте.

Шериф, приподнявшись с места, закричал:

– Я вам говорю, мы подписались как раз перед тем, как положить в конверт кошелек!

– О’кей, – кивнул Мейсон. – Как ни неприятно вам это признавать, вы все подписались на пустом конверте. Ну а теперь скажите, как получилось, что, когда вы вложили в конверт промокший насквозь кошелек, вода не размыла свежие чернила ваших подписей и не промочила бумагу конверта. Ведь даже после просушки на ней не осталось следов влаги?

– Я… в общем… что касается этого… – замялся шериф. Он в замешательстве взглянул на Глостера, неловко подвигался на стуле и нервно погладил рукой подбородок.

– Я жду ответа, – напомнил Мейсон.

– Ну конечно, – согласился шериф, – мокрый кошелек нельзя класть в бумажный конверт. Это абсурд.

– Хорошо, так как вы поступили?

– Ну, я положил кошелек в конверт и опечатал его.

– Когда?

– Ну, через соответствующее время после того, как он был извлечен из воды.

– О, значит, теперь это превратилось в «соответствующее время», – сказал Мейсон. – Прежде это было «немедленно» после того, как… Вы как будто говорили, что это был вопрос нескольких секунд.

– Ну, я повторяю в который раз: я не ношу с собой секундомера.

– Вы повторяете это, шериф, но физическое состояние конверта указывает на то, что кошелек был совершенно сухой, когда его вложили в конверт. Так, может быть, вы все-таки расскажете нам, что же на самом деле произошло?

– Ну вот, – невнятно забормотал шериф. – Значит, когда я получил этот кошелек, я сказал ребятам, которые были там со мной, что нам надо его как-нибудь пометить, потому что придется его опознавать, и предложил всем расписаться на пустом конверте, с тем чтобы потом его опечатать. У меня были при себе эти конверты, и мы на них расписались, но я, разумеется, не стал класть в них мокрый кошелек. Я дождался, пока кошелек высох.

– И долго вы дожидались?

– Да не знаю! Не знаю, как ответить на этот вопрос. На мне лежала ответственность за то, чтобы этот кошелек был положен в конверт с подписями свидетелей. Я лично положил его туда. Эти джентльмены доверили мне сделать это, и я это сделал. Я взял на себя ответственность.

– После того как вы подождали, шериф. Как долго длилось это ожидание?

– Просто я ждал, пока кошелек высохнет.

– Итак, все эти подписи на этом конверте означают, что бывшие вместе с вами люди по вашему предложению расписались на пустом конверте, считая, что таким образом они смогут опознать этот кошелек, когда он будет предъявлен на суде в качестве вещественного доказательства, и доверили вам положить кошелек в конверт позднее.