Книга Парадокс Севера, страница 51 – Виктория Побединская

— Спасибо, — прошептала она. — Честно говоря, больше всего на свете мне не хотелось оставаться в выходные одной. Мама с отцом улетели кататься на лыжах. Виктор на звонок не ответил, наверное, занят с отцом делами фирмы. Как и обычно. Иногда мне кажется, что после всех его приоритетов я стою, где-то месте на шестом, не выше. А ты всегда рядом… 

Я же знал, что он всеми силами ее защищает.

Даже той ценой, что готов отпустить, лишь бы держать в этот момент подальше от города. Но все равно промолчал и ответил:

— Не за что.

АДЕЛЬ

Чтобы не разбудить Полину, мы не стали зажигать свет. Включили лишь ночник, полупрозрачным маревом освещающий кухню.

— Так значит, ты умеешь готовить? 

— Предупреждаю, не возлагай больших надежд.

Я улыбнулась, притягивая к себе колени и укладывая на них голову.

Ночь мягко стучалась в окна. Красноватые лампы чадили. А мой взгляд гулял по крепкой спине Антона. В одной лишь майке и низко сидящих джинсах на кухне он выглядел как мечта всех женщин-домохозяек.

— А ты знаешь, тебе идет, — озвучила я свои мысли. По дороге домой, мы зашли в супермаркет и набрали продуктов. Так что теперь он что-то из них пытался сообразить. 

Антон рассмеялся, едва не уронив в миску с овощами очки.

— Постой! — вспомнила я. — У меня для тебя есть кое-что.

Я соскочила с подоконника и принялась рыться в сумке.

— Вот, нашла. — Подошла ближе. —  Наклонись, — я осторожно протянула руку, снимая с Антона очки, и вместо них надела черную пиратскую повязку, закрывающую один глаз. — Это из Диснейленд. Подарок от капитана Барбоссы. 

— «100% настоящий пират», — с издевкой прочитал Антон фразу на этикетке.

— Теперь ты будешь еще брутальнее.

— Куда уж больше.

Он наклонился, рассматривая себя в зеркальной поверхности одного из кухонных шкафчиков, и вдруг рассмеялся.

— Ого. А мне идет.

— Еще бы! Да ты просто красавчик!

— Отстань, Шульман, — отмахнулся Антон, шутливо отталкивая меня, но при этом придерживая рукой. Казалось, в этом крошечном жесте весь он. 

— Эй, что это?

Я скользнула взглядом по рассеченным черными линями татуировок рукам, на запястье одной из которых была завязана зеленая нить.

Антон приподнял локоть, показывая.

— Полина сделала. На удачу или что-то вроде того, — ответил он. — По идее она должна быть красной, если я правильно понял эту новомодную фигню. Но… красных ниток в доме не оказалось, так что… я с зеленой хожу.

Я рассмеялась.

— Это так мило. Ты просто чудо, а не старший брат.

— На этот раз даже спорить не буду.

Прогулявшись по кухне, я уселась на барную стойку, свесив ноги. 

— Знаешь, я весь вечер смотрю на тебя, Тони, — произнесла я, — и одного не могу понять…

— Чего?

— Как ты умудрился влезть в рубашку Виктора?

Антон замер. Кажется, у него покраснели даже кончики ушей.

— С чего ты взяла, что это его? 

Я начала накручивать на палец прядь волос.

— Лимитированная коллекция позапрошлого года. Точно помню, что дарила ему ее на день рождения. И вот в чем вопрос, — улыбнулась я, — на нем она сидит совсем не свободно, и что-то тут явно не сходится. Потому глядя на тебя в майке, я понимаю, она должна как минимум треснуть.

Антон прикрыл лицо рукой, смеясь.

— Что? — спросила я. — Думаешь, я путаю?

— Нет, — прокашлявшись в кулак, он покачал головой, словно самому себе проиграв, и ответил, кивнув на спинку стула, на которой висела та самая рубашка: — Вот та, что ты ему подарила. Она ему велика.

— Но… Я же видела…

— Вы только начали встречаться. Он не стал тебя расстраивать, просто заказал в тот же день такую же на размер меньше. А эту спрятал в шкаф. «Она мне явно польстила», — сказал он тогда.

— Ах, вот оно что, — воскликнула я. — Хотя знаешь, я даже рада, что так. Потому что эта рубашка тебе очень идёт.

— Спасибо, — отвесил он шуточный поклон.

— Считай, я тебе её дарю.

— Обожаю донашивать за старшим братом.

Я рассмеялась.

— Вот и правильно, нечего хорошей вещи пропадать. Кстати… — Я потянулась через стол к тарелке с шоколадным печеньем, которое испекли Полина с няней, и пододвинула ее к себе. — Ты видел, сколько они сделали? Тут на всех жильцов дома хватит. И еще останется.

Отломила кусочек и закинула в рот.

— Ммм, вкусно.

Тони ухмыльнулся.

— Не один здесь я, значит, помираю с голода.

— Тебе однозначно стоит его попробовать.

— У меня руки грязные.

— Иди сюда, — позвала я.

— Я не люблю сладкое.

— Это преступление, не съесть печенье, испеченное твое сестрой в самом Париже. Давай, не разрушай образ идеального брата. 

— А ты упорная.

— Как будто для тебя это новость. 

Он наклонился и осторожно откусил прямо из моих рук. Мы стояли слишком близко. Вернее, он стоял, а я все еще сидела на барной стойке. Так что наши глаза находились почти на одном уровне.

Уже не в первый раз я чувствовала, как его взгляд, скользнув по моему лицу, остановился на губах и против воли приоткрыла их.

Вдох. Выдох. 

Я протянула руку, убрать челку, упавшую ему на лоб, но он вдруг отстранился. Слишком резко. Как будто я током его ударила.

Столько раз я прикасалась к нему. Так просто. Случайно. Намеренно. Могла дотронуться, обнять, даже сесть на колени. И он не был против. Однако теперь я видела причину в его глазах. 

Могла ли я ошибаться? 

По шее пробежал озноб.

Антон отвернулся, возвращаясь к готовке. А я согнула одну ногу в колене, обнимая ее, и чтобы занять руки, принялась теребить край штанины. Неловко как-то вышло. Нужно просто сменить тему... 

— Когда я была маленькой, по выходным мы всегда смотрели кино, — вдруг начала рассказывать я. — И был у мамы любимый фильм, может помнишь, «Сабрина». Она дочь шофёра, обслуживающего богатое семейство, и влюблена в одного из сыновей, разгильдяя Дэвида. И вот, в один из дней, чтобы избавить дочь от любовных страданий, отец посылает её в Париж. Этот город возрождает её, — улыбнувшись, произнесла я. — С тех пор я представляла, как со мной случится так же. Я приеду сюда, но не так, как в детстве, с родителями. Сама. И что-то изменится. Что-то очень важное. А потом эти твои слова в парке аттракционов, что все решает судьба...