Книга Дело о нерешительной хостессе [= Дело нерешительной хостессы; Гиблое дело ], страница 54 – Эрл Стенли Гарднер

Судья Иган швырнул трубку на рычаг и озлобленно проговорил:

— Хотя я и не понимаю, что происходит, но мне это не нравится. Сейчас я верну присяжных в зал, и мы возобновим заседание. Вызывайте своего следующего свидетеля, мистер Мейсон. Мисс Кейлор будет здесь к двум часам дня, и тогда вы сможете ее допросить. Доктору Дойлу тоже предстоит ответить на вопросы. Теперь, джентльмены, давайте вернемся в зал и постараемся прекратить имевшую между сторонами место пикировку.

— Поймите меня правильно, ваша честь, — сказал Фритч, — я ничего не имею против избранной мистером Мейсоном тактики защиты, но считаю долгом заявить, что, по-моему, в действительности у него нет и никогда не было намерения вызвать Инес Кейлор на свидетельское место. Это всего лишь блеф. Ее показания только ухудшат положение подсудимого, а это не может не противоречить интересам адвоката. Судья Иган нахмурился:

— Если выяснится, что вы правы, я обязательно приму меры. Совершенно очевидно, что девушка пыталась покончить с собой именно из-за того, что ей была доставлена повестка с вызовом в суд. Надеюсь, защита сознает, что посылать свидетелю повестку с целью обеспокоить и запугать его — вещь недопустимая.

— Конечно, ваша честь, — ответил Мейсон. — Кстати, мистер Фритч предложил мне пари, что я не вызову Инес Кейлор для дачи показаний. Я хотел бы, чтобы он повторил свои слова. Я принимаю его условия.

— Улаживайте свои разногласия сами, — сказал судья Иган. — Я не желаю принимать участие в ваших спорах. Но учтите, мистер Мейсон, что я буду очень внимательно следить за тем, вызовете ли вы Инес Кейлор. А теперь оставим эту тему.

Мейсон и Фритч вышли из судейской комнаты.

— Не хотел бы я сегодня в два часа дня оказаться в вашей шкуре, — вполголоса сказал помощник прокурора.

— Думаю, от вашей шкуры запахнет паленым гораздо раньше, Фритч, — усмехнулся Мейсон.

— Вы так полагаете?

— Скоро вы в этом убедитесь.

— Сомневаюсь.

Они вернулись к своим местам, и через минуту в зале послышался стук призывающего к порядку председательского молотка.

— Продолжаем слушание дела Альберта Брогана, — объявил судья Иган.

— Ваша честь, — обратился Мейсон, — как выяснилось, свидетельница, которую я предполагал вызвать, сможет быть в суде только к двум часам дня. Что же касается подсудимого, то я хотел бы, чтобы его показания были заслушаны непосредственно перед тем, как дело перейдет на решение к присяжным.

— В обычных обстоятельствах, — сказал судья Иган, — ваше пожелание было бы принято во внимание и вам была бы предоставлена возможность вести защиту, вызывая свидетелей в том порядке, в каком вам удобно, однако в сложившейся ситуации это не представляется возможным. Пригласите своего следующего свидетеля, господин адвокат.

— В таком случае, ваша честь, я хотел бы еще раз допросить Марту Лавину, — сказал Мейсон.

— Ваша честь, я протестую! — воскликнул Фритч. — Обвинение уже завершило вызов своих свидетелей, а Марта Лавина — свидетель обвинения. Мистер Мейсон пытается тянуть время, он хочет дождаться перерыва, он…

Судья Иган грохнул по столу молотком:

— Прошу вас воздержаться от комментариев. Вы протестуете?

— Да, ваша честь.

— Протест обвинения принят. Просьба вызвать Марту Лавину для повторного перекрестного допроса отклоняется.

— В таком случае я прошу вызвать для допроса мистера Арчера, — сказал Мейсон.

— Я протестую на том же основании! — вмешался Фритч.

— Протест принят, — сообщил Иган.

— Раз так, защита приглашает для дачи показаний своего первого свидетеля, миссис Марту Лавину, — объявил Мейсон.

— Вы вызываете ее в качестве своего свидетеля? — воскликнул Фритч.

— Да, в качестве свидетеля защиты.

— Пригласите Марту Лавину занять свидетельское место, — обратился Иган к судебному приставу.

Несколько мгновений спустя в зал суда с откровенной улыбкой на лице вошла Марта Лавина.

— Вы уже произносили клятву, и поэтому можете сразу занять свидетельское место, — сказал ей судья Иган. — На этот раз вы будете давать показания в качестве свидетеля защиты. Мистер Мейсон, я полагаю, вы понимаете положение, в которое это ставит вас?

— Да, ваша честь.

— Очень хорошо. Можете начинать допрос. Адвокат обернулся к свидетельнице и вынул из кармана сложенный вдвое листок желтой бумаги.

— Миссис Лавина, я прошу вас обратить внимание на этот листок, — произнес он.

— Да, мистер Мейсон.

— На нем записка. Пожалуйста, взгляните и ответьте, ваш ли это почерк?

Марта Лавина бросила взгляд на листок, потом внезапно схватилась за свою сумочку, прикусила губу и бегающими глазами обвела зал суда.

— Записка была написана вами? — повторил адвокат.

— Нет, сэр.

— Вы знаете, чей это почерк?

— Я…

— Одну минуту, ваша честь! — воскликнул Фритч. — Я протестую! Адвокат пытается вести перекрестный допрос своего же свидетеля!

— Протест отклоняется, — сказал судья Иган. — Миссис Лавина, отвечайте на заданный вопрос.

Я думаю, что это почерк Родни Арчера.

Когда вам была передана записка?

Ваша честь, я протестую! почти закричал Фритч. — Во-первых, не доказано, держала ли вообще когда-нибудь в руках свидетельница эту записку. Во-вторых, непонятно, какое эта записка имеет отношение к делу. И в-третьих, снова налицо попытка адвоката вести перекрестный допрос своего же свидетеля.

— Протест отклоняется, — произнес судья.

— Миссис Лавина, вы можете ответить на мой вопрос? Когда к вам попала эта записка? — повторил Мейсон.

— В… субботу, утром.

— Кто вам ее передал?

— Мистер Арчер.

— Где?

— В офисе мистера Фритча.

— Ваша честь, — сказал Фритч, — совершенно очевидно, что все эти вопросы имеют единственной целью запутать свидетельницу и увести суд в сторону от основных фактов. К тому же обвинение закончило вызов своих свидетелей, и перекрестный допрос Марты Лавины вестись уже не может.

— На ваши возражения я отвечу следующее, — сказал судья Иган. — Конечно, еще слишком рано делать какие-то выводы, но хотя, когда адвокат в первый раз обратился к суду с просьбой вызвать свидетельницу Лавину для повторного перекрестного допроса, я и был уверен, что это лишь попытка защиты выиграть время, теперь мне кажется, что дело тут гораздо серьезнее. Мистер Мейсон, я хочу спросить вас, была ли эта записка в вашем распоряжении до начала последнего перерыва?