Онлайн книга «Мертвый час»
Печенюк: Тут две причины. Первая: в тот день внучка родилась. Вот и хвастался пассажирам. Вторая: вечером 25 июля узнал, что Урушадзе арестован. Якобы графа ночью ограбил.. Прокурор: А господин Урушадзе про свою поездку на следствии не упоминал. Князь Урушадзе: Потому что никто не спрашивал. Заладили, как попугай, признавайся да признавайся… Судья фон Третенберг: Подсудимый, помолчите. Прокурор: И сколько же вам, Осип Митрофанович, заплатили за столь неожиданные воспоминания? Печенюк: Нисколько, Михаил Лаврентьевич. А воспоминания вовсе не неожиданные. Помните, я и к вам с ними приходил, но вы… Прокурор Гаранин: Прекратите врать, Печенюк. Печенюк: Хотите, крест поцелую? Поверенный Тарусов: Расскажите о пассажире, которого посадили вечером 24 июля на Петергофском вокзале. Погорелый (свидетель защиты): Так вон сидит (показывает на обвиняемого). Поверенный Тарусов: Как его зовут? Погорелый: А я знаю? Поверенный Тарусов: Почему его запомнили? Погорелый: Потому что везти не хотел. Это ж надо: за тридцать копеек медью до Артиллерийской с заездом к цветочнице. Чайных роз они-с хотели-с купить… Поверенный Тарусов: А почему все-таки повезли? Погорелый: А некого было. Обычно с машины человек двести сходит, а в тот день – пятьдесят. Вот и пришлось почти даром… да и то потому что Артиллерийская мне по дороге, я на Выборгской стороне живу. Поверенный Тарусов: Почему дату запомнили? Погорелый: Праздник был, Успение Богородицы. Все пили, а я, словно нехристь, работал. Нехорошо-с! Поверенный Тарусов: А зачем работали, если праздник так важен для вас? Погорелый: Отец велел. Сказал, раз жениться задумал, нечего деньгу в кабаках просаживать. Иди, мол, зарабатывай. Против батьки разве попрешь? Прокурор Гаранин: И сколько тебе заплатили, мил человек? Погорелый: Как договорились, тридцать копеек. Хотя на букет чайных роз кавказец целый рубль потратил. Мог бы поменьше их купить, тогда и со мной сполна рассчитался бы. Прокурор Гаранин: Я не о том. Сколько сегодня заплатили, чтобы ты в суд пришел? Погорелый: Запросил две десятки, сговорились на одной. (Шум в зале) Прокурор Гаранин: С кем сговорились? Погорелый: С дамой, вон в третьем ряду сидит. Прокурор Гаранин: Привстаньте, пожалуйста, представьтесь. Княгиня Тарусова (встает): Княгиня Тарусова, Александра Ильинична. Прокурор Гаранин: Наслышан про вас. Присаживайтесь пока. Вернемся к тебе, Погорелый. Итак, за червонец ты согласился соврать, что вез этого господина? Погорелый: Соврать? Нет, я его вез, истинный крест! Прокурор Гаранин: Точно его? Погорелый: А что не он, вашеродь? Прокурор Гаранин: Тут спрашиваю я. Погорелый: Вроде похож… Кто их разберет, вашеродь? Был бы наш, православный… Прокурор Гаранин: После так называемого свидетеля (смех в зале), как и обещал, представлю своего, который прольет свет на методы, кои использует светило нашей адвокатуры князь Тарусов. Итак, Домна Петровна Ласточкина! Прыжов, услышав про Артиллерийскую и чайные розы, сразу все понял. Взглянул на Урушадзе. Тот побелел, прикрыл лицо рукой, руки его заходили ходуном. Лешич прикинул оставшееся до окончания заседания время – минимум час: полчаса займет обвинительная речь прокурора, примерно столько же будет выступать Диди. За этот час он, Лешич, успеет доехать до Большой Морской и вернуться оттуда с Крутилиным и городовыми. Когда прокурор вызвал Ласточкину, Прыжов, благо сидел в самом конце, покинул зал. Его уход никто не заметил. Никто, кроме Урушадзе. Хозяйка борделя неспешно прошла к свидетельскому месту. Михаил Лаврентьевич ободряюще ей улыбнулся, секретарь суда привел к присяге. Из стенографического протокола Елизаветы Фаворской: Прокурор Гаранин: Род ваших занятий? Домна Петровна Ласточкина (свидетель обвинения): Вдова титулярного советника. Прокурор Гаранин: А поточнее? Ласточкина: Содержу дом терпимости. (Шум в зале) Прокурор Гаранин: Подсудимый вам знаком? Ласточкина: Видела пару раз на улице. Городок наш, сами знаете, маленький. Прокурор Гаранин: В ночь с 24-го на 25 июля он заходил в ваше заведение? Ласточкина: Нет. Прокурор Гаранин: Однако вам, Домна Петровна, предлагали деньги, если на суде вы заявите обратное? Ласточкина: Да, господин прокурор, предлагали. Прокурор Гаранин: Сколько? Ласточкина: Сто пятьдесят рублей. (Шум в зале) Прокурор Гаранин: Кто именно? Ласточкина: Княгиня Тарусова. В третьем ряду сидит. (Шум в зале) Прокурор Гаранин: И вы согласились? Ласточкина: Да, но лишь затем, чтоб вывести ее на чистую воду. Сразу пошла к полицмейстеру. Прокурор Гаранин: Благодарю вас, Домна Петровна, за помощь следствию. Ласточкина: Всегда рада услужить, Михаил Лаврентьевич. Могу идти? Судья фон Третенберг: Вряд ли. Думаю, у адвоката к вам вопросы. Ласточкина (с недоумением смотрит на прокурора): Не поняла… Прокурор Гаранин (Ласточкиной, разводя руками): Порядок такой…. Судья фон Третенберг: Или у защиты нет вопросов? Такого удара от глуповатого Михаила Лаврентьевича Тарусов не ожидал. Сидел пыльным мешком прибитый. С трудом понял, что к нему обращается судья. Понурив голову, встал и пробормотал: – Вопросы есть. Конечно, есть. Дмитрий Данилович понимал, что должен сейчас растерзать Ласточкину, иначе прощай значок присяжного поверенного. Только вот голова, словно барабан, была пуста. Необходимо успокоиться, взять себя в руки, собраться с мыслями, составить план допроса: – Прошу перерыв. Судья усмехнулся в усы, Гаранин нервно замахал: |