Онлайн книга «Мертвый час»
– Так Миша не твой? – Миша как раз мой. С бастардом я схитрил. Когда пришло время рожать, отвез Марию в имение, которое в качестве приданого получил. Как только мальчонка вылез из утробы, велел кормилице в Воспитательный дом его отвезти, а женушке сказать, что помер. Даже могилку в парке соорудил, – Волобуев рассмеялся. – Плакать туда ходила, свинья блудливая. Как же я ее ненавижу! А Катерину забыть так и не смог. Двадцать четыре года не видел, но каждый день вспоминал. В прошлом году, когда тебя повстречал… – На балу у князя Стоцкого? Волобуев кивнул. – Мария Дмитриевна предложила вас с Юлией на свадьбу пригласить, мол, как же без армейских друзей? Под эту сурдинку я с Мызниковым и написал. Боялся лишь, что разочаруюсь. Годы редко кого улучшают. Ан нет! Катерина еще интересней стала. – И? – Что и…? Свадебку ту помнишь? – Захотел бы, не забыл, – поддакнул Глеб Тимофеевич. – Сначала Михаил с лошади упал. Потом Мызников с парохода… Объясниться с Катериной не удалось. А сразу после похорон она укатила. Пробовал писать ей, но в имении, как оказалось, она не бывает. Хорошо, ты у нас театралом оказался.. – Это Ниночка. Дочка афишку приметила… – Ниночка, дочка, – передразнил Четыркина Волобуев. – Слюньками не подавись. В гроб пора, а все на девочек заглядываешься. Она ведь падчерица твоя, стыдись! – По-отечески и люблю… А дальше-то что? – Как про гастроль узнал, поехал на спектакль, зашел в гримерку с букетом, а Катерина… Разрыдалась и на шею бросилась. Стали встречаться. Но тайно! Де, у ней траур. Сразу надо было догадаться, что врет, но я, ослепленный вспыхнувшей вновь любовью, пошел на поводу. Мы заранее уговаривались о дне и времени встречи, Катерина отпускала служанку, а я приезжал на извозчике. Ты же знаешь, мой кучер, мало того что супругу тараканит, так еще и шпионит за мной. – Марии Дмитриевне докладывает? – Ну а кому? И был я счастлив с Катериной, пока не обнаружил типун на причинном месте. – Типун? Сифилис, что ли? – Ну да… На кого было думать? Бордели полгода не посещал, потому что денег этой Ласточкиной должен… – А Мария Дмитриевна? Вдруг от нее? То бишь от кучера? – Мы век друг друга не касались. Вот и подумал на Катерину. Решил, что вся ее конспирация лишь для того, чтобы с другим любовником я не столкнулся. Приехал, высказал, поссорились. Катерина кричала, что после Мызникова никого к себе не допускала, только со мной, что не она, а я ее заразил. Вмазал по лицу и ушел. Прошла неделя, другая. Я остыл, убедил себя, что виноват сам – вспомнил, что в начале лета была еще одна интрижка… Но поехать к Катерине не решался, боялся, что не простит. И кабы в ту злосчастную пятницу с тобой не наклюкался, так бы все и закончилось. Но пьяному, сам знаешь, море по колено. Получив телеграмму от Стрельцова, рванул в Петербург заранее, чтоб к Катерине успеть. Вышел у ее дома, случайно бросил взгляд на второй этаж, там у Катерины спальня. Ба! А служанка стол накрывает: бутылку вина ставит и два бокала. Но мы ведь не договаривались. Значит, прав я был. Отпустил Петюню, спьяну-то прямо на нем прикатил, а сам за угол спрятался. Решил узнать, с кем Катерина путается? Подозревал актеришку, что Ромео играл. – Слащавый такой… – Помнишь, как пялился на Катерину? Хотел, если появится, проучить. Стою, поджидаю, вдруг подъезжает пролетка, а из нее Авик собственной персоной с букетом чайных роз. Меня аж столбняк прихватил от такой наглости. А Урушадзе в дверь звонит, Катерина открывает, принимает цветы и приглашает внутрь. Тут и понял, почему у Аси мертвяк выродился. Из-за сифилиса! Урушадзе сперва Асю заразил, потом Катерину, а та уже меня. Хотел ворваться, разобраться с ними, но как представил… Ну врежу я Автандилу, он вызовет меня на дуэль. И вся столица будет ржать: это ж надо! Тесть с зятем актриску не поделили. Решил, что как-нибудь по-другому отомщу. Утром вернулся в Ораниенбаум. А там бах – твое ограбление. Но все на Авика указывает. А он, галантный кавалер, молчит. Ну, думаю, погоди… – В зал пора, – напомнил графу Четыркин. Идейка подкинуть сверток пришла внезапно, позапрошлой ночью, после неожиданного свидания с любимым… Бывшим любимым… Одним движением руки спасти Урушадзе и засадить на каторгу ненавистного Четыркина. Ведь maman заворожена Глебом Тимофеевичем. Он улыбается ей, льстит, целует ручку и тут же ворует деньги, ложки, драгоценности и, что самое ужасное, домогается ее дочери. То ущипнет, то прижмет, то потискает. Попытки пожаловаться заканчиваются всегда одной и той же фразой: «Не придумывай!» Сегодня ночью Нина пробралась в гостиную, открыла портфель, разрезала подкладку и засунула под нее сверток. Но, вот незадача, к Тарусову перед судом подойти не удалось, потому что тот опоздал. В ходе заседания решила, что и слава богу, дело и без свертка завершится оправданием. Но в самом конце грянул гром, после которого на Дмитрия Даниловича страшно было смотреть. Улучив момент, Нина подошла к князю. – Я Нина Жвалевская, помните меня? – Да, здравствуйте, Ниночка, – Тарусов всем видом дал понять, как ему некогда. – Мне надо… я должна… Сегодня случайно заглянула к отчиму в портфель. За подкладкой нащупала сверток, вытащила, а там облигации. – Ну и что? – Четыркин до знакомства с мамой разве что окна не грыз [129]. Откуда они у него? Все заняли свои места. Все, кроме подсудимого. – Князь не видел жену две недели, видимо, они заговорились, – попытался загладить ужасающую безалаберность своего подзащитного Тарусов. – Не волнуйтесь, Урушадзе появится с минуты на минуту. – Не нам – вам надо волноваться, Дмитрий Данилович. Поручились за него вы! При этих словах прокурора дверь в зал распахнулась, и широким шагом вошли Крутилин, за ним Прыжов с Яблочковым, десяток городовых и Выговский с какой-то девкой. Дойдя до свидетельского места, начальник сыскной полиции громко спросил: – Шо? Сбежал? – Здравствуйте, Иван Дмитриевич, – с недоумением воскликнул Третенберг. – Как вас понимать? – Про Красовскую читали? Это подсудимый ваш постарался. Давно он зал покинул? – С полчаса, – выдавил из себя ошарашенный судья. – Понятно. Яблочков, шоб к вечеру у каждого городового имелся словесный портрет, а в каждом участке – фотографический. На вокзалы отправь по три агента. – Коли подсудимый скрылся, заседание откладывается… – договорить барон Третенберг не успел. – Ваше высокоблагородие, – вскочил Тарусов, – разрешите вопрос Ивану Дмитриевичу? Судья пожал плечами. – Где и когда случилось смертоубийство Красовской? |