Онлайн книга «Сломанная тень»
Князь отказаться не успел. Чудом выжившая звонко хлопнула в ладоши, дверь тотчас распахнулась, и в комнату вплыл двухведерный самовар. Следом внесли бублики с крендельками, вазочки с вареньем и тарелки с пирожными. Шумно прихлебывая и чавкая, майорша неспешно повела рассказ о своей малоинтересной судьбе. Арсений Кириллович поминутно бегал к окну, отдергивал штору и осматривал особняк. Но пейзаж за стеклом не менялся – высокий швейцар все гонял голубей, искавших корм на крыльце. Черт побери! Завтра пятое! Рассеянно кивая майорше, князь углубился в мрачные мысли. Шантажистка прятала лицо! Значит, они знакомы! Надо выяснить, кто она, и припугнуть разоблачением. Кто же? Дашкин медленно перебирал обитательниц особняка Лаевских. Софья Лукинична? Всем известно: генеральша не в себе. Но не слишком ли грузна? Дама в экипаже была поизящней! Ирина Лукинична? Эта по фигуре подходит! Только голос у Ирины чересчур высок. А у дамы под вуалью – низковатый, бархатный. Далее. Воспитанница Андрея Артемьевича – то ли Зверева, то ли Змеева. Мышь серая. Худышка-дурнушка. Бедна, значит, из-за денег на любую подлость пойдет! Но ведь совсем дитя! А шантажистка – женщина многоопытная, за словом в карман не лезет. Как и Полина Налединская! Господи! Неужели она? Ей-то деньги зачем? За богатого наследника замуж вышла! Князь в очередной раз подскочил к окну. На противоположной стороне Фонтанки из кареты выгружали какую-то коробку. «Вот дьявол! Не увидел, кто приехал! А все из-за майорши!» Вдова болтала и болтала, каждые пять минут наливая себе следующую чашечку. «Скоро или вода закончится, – подумал Дашкин, – или на горшок захочет!» – Да вы не слушаете меня, батюшка! – огорчилась майорша. – Все к окну бегаете! Ждете кого? – Нет, нет! – отмахнулся князь. – А я знаю, почему вы комнату сняли! Из-за дамы треф! – подмигнула майорша. – Дама треф? – похолодел Дашкин. Шантажистка была в черном. Действительно, напоминает даму треф! – Откуда вы о ней знаете? – Карты сказали! – довольно улыбнулась майорша. – Сразу поняла, зачем вам комната. – А что еще карты рассказали? – заинтересовался князь. – Много чего! Жена у вас. Не любите ее! – А она? – И она вас! Потому что король вокруг нее вертится. Червовый! Усики у него светлые! У Дашкина задрожали руки. Тучин! – А еще дама бубен вас любит, но вам она давно безразлична, – закончила майорша. Дашкин смутился. Вспомнил графиню Остроухову. Когда-то пышная блондинка свела с ума Петербург. Юный князь долго ее добивался, валялся у ног, грозился лишить себя жизни. И неприступная крепость сдалась! О бурном романе заговорили в свете. Дашкин предложил графине бежать в Европу, но та слишком долго выбирала между любовью и честью. Рогоносец-граф насильно увез супругу в симбирское поместье, подальше от соперника. Через несколько лет князь получил с оказией письмо. Остроухова не забыла любимого и мечтает с ним соединиться! Ждать осталось недолго! Граф дряхлеет на глазах. Обрыдавшийся князь поклялся на бесценном письме обвенчаться с Остроуховой. Но мерзкий граф прожил еще двадцать лет. Дашкин отнюдь не монашествовал, но в душе хранил верность Остроуховой и данной клятве. Как-то на балу его окликнула старомодно одетая бабулька. Князь не сразу признал возлюбленную: глаза ее подернулись мутью, тело высохло, кожа висела на шее складками. Даже чарующий голос куда-то исчез – теперь она скрипела, как несмазанная телега. Лицемерно обрадовавшись, князь тем же вечером уехал в Москву. Через месяц он скоропостижно женился. – Так я не дорассказала про Нестора Викентьевича, – майорша давно покончила с пирожными и автобиографией и теперь налегала на бублики со сплетнями. – Знаете, от чего умер? – Что? – князь из-за раздумий не услышал вопроса. – Как умер Нестор Викентьевич! – громко повторила майорша для симпатичного, но глуховатого постояльца. – Одолжил он под залог крупную сумму. В назначенный день приходит должник и кидает пачку купюр, туго бечевкою перевязанных. Нестор Викентьевич хотел пересчитать, но посетитель заторопился. Вы, мол, меня давно знаете, а мне бы залог побыстрее да расписку. Нестор Викентьевич все отдал, а пачку только к вечеру развязал. Глядь, а банкнот-то в ней только две. Снизу и сверху! На двадцать тысяч убытку! Вот сердце и не выдержало! Дашкин подскочил и чуть не закричал: «Эврика! С волками жить, по-волчьи выть!» – Что с вами, ангел мой? Неужто колика? Князь отмахнулся, мол, отстаньте. Майорша покачала головой: – К Марфушечке вам надо! – Вы о той, что у Лаевских живет? – спросил Дашкин. – Юродивая? – Зря вы так! Блаженная! Я со своей хворью пошла, подала десяточку… – Десяточку?! Дуре – десяточку?! – поразился князь. – Не скажите, Кирилл Арсеньевич! – обиделась майорша. Князь для конспирации назвался так. – Говорят, из дворян Марфушечка! Из столбовых! Напрасно головой качаете! Семья ее на пожаре сгорела – муж да детки, вот и отправилась странствовать, людям помогать. Я пришла, десяточку подала, а она хвать мой платочек. Прямо из рукава выдернула, потом высморкалась и мне обратно кинула. Дашкин не выдержал, расхохотался. От народного поклонения убогим князь-либерал был далек. В прожектах предлагал искоренять сие явление путем полного запрещения. – Смейтесь, смейтесь! А я платочком тем иконку в спаленке накрыла. Десять лет отеками маялась, а тут враз полегчало! – Неужто отеки прошли? – удивился князь, наблюдая, как майорша выжимает из самовара последние капли. – Нет, не прошли! Маяться перестала! Допив чай, майорша ушла, и до наступления сумерек князю никто не мешал. Он хорошенько рассмотрел приехавшую из церкви Ирину Лукиничну (вроде не она) и худышку-дурнушку (тоже не похожа). После Змеевой через парадный вход проходили только мужчины. Стук в дверь заставил князя спрятать подзорную трубу за штору. – Кто там? – спросил он недовольно. – Какой-то нищий! Вас требует! – прокричала майорша. – Прикажете выгнать? – Нет! Пусть заходит! Это мой… – князь чуть не проболтался. – Это мой нищий! У Петрухи блестели глаза и заплетался язык. Нищенствовать ему понравилось. Выяснив, что Марфуши дома нет, он сообщал эту новость приходившим богомольцам, а те щедро подавали. – Даму с вуалью видел? – Видел, ваше сиятельство, как не видеть! На ваньке приехала. – Ну? – Я ей говорю: «Марфуши дома нету! Подайте Христа ради!» – А она? – Плюнула и сказала: «Сгинь!» А сама юрк в дом! – Точно! Это она! Имя выяснил? – Не-а! |