Онлайн книга «Принц Модильяни»
|
Морис оборачивается к входной двери и видит, что в кафе вошел Пабло с трубкой во рту. – Пикассо! Возможно, он угостит меня. Морис поднимает руку и машет. – Пабло! Эй, Пабло! Пикассо оглядывается по сторонам, но не замечает нас. Тогда Морис встает. – Пабло, мы здесь! Наш испанский друг улыбается Кики, которая сидит за барной стойкой в компании Диего Риверы. Морис чувствует себя невидимкой. – Он что, не видит меня? – Не видит. – Но как это возможно? – Тут полно народу, шумно, еще и тот тип играет на скрипке. Морис в отчаянии. Он и так постоянно думает, что он чем-то хуже других, а в подобных случаях и вовсе становится параноиком. – Я что-то сделал ему? Он сердится на меня? Я его обидел? – Не думаю. – Он что, ослеп? – Перестань. – Он меня не видит. Я невидимка? Скажи мне, я невидимка? Морис залезает на стул, размахивает руками и орет во все горло: – Пабло Пикассо! Все присутствующие замолкают и оборачиваются в его сторону. Даже скрипач перестал играть. Разумеется, Пабло замечает Мориса и сразу же направляется к нашему столику. – Hola, amigo! [38] Ты уже пьян? Ты думаешь, я глухой? – Ты меня не слышал. – Вероятно, из-за скрипки. – И ты не видел меня. – Я тебя не видел, descúlpame… [39] – Ты обиделся на меня? Я тебе что-то сделал? – Нет! Почему ты так думаешь? – Если я тебя обидел, скажи мне. Пабло раздражается и повышает голос, упрекая Мориса: – Ты думаешь, все имеют что-то против тебя? Ты умеешь читать мысли? – Нет, но я знаю, что люди нехорошо обо мне думают. – Морис, ты loco… [40] Ты ненормальный. – Да, и это все знают. Мне вот интересно, как вы, здоровые, живете без тревоги, паранойи, навязчивых мыслей… – А кто тебе сказал, что у меня нет тревоги, паранойи и навязчивых мыслей? – Ты – Пабло Пикассо, ты продаешь все свои картины. Ты самый нормальный и трезвомыслящий из всех. Пабло смеется. – Морис, ты что, врач? – Максимум, о чем ты можешь думать, – что другие просто мечтают сделать тебя счастливым. – Морис, ты мне льстишь. Ты точно что-то хочешь взамен. – Угостишь меня бокальчиком? – Вот, я так и знал. Ты уже пьян и хочешь еще выпить? – Капельку, лишь для того, чтобы у меня перестал болеть желудок. – Ты писал картины в последнее время? – Естественно. – Очередные дома? – Пабло, ты же знаешь: я пишу то, что вижу. – Учитывая количество алкоголя, которое ты принимаешь, я жду от тебя чего-то другого. – Я не пишу в твоей манере, я такое не понимаю. – Bueno [41], тогда пей больше, может быть, что-то поймешь. Пабло вытаскивает из кармана несколько монет и протягивает их Морису. Тот сразу же бежит вприпрыжку к барной стойке, а Пабло садится рядом со мной. Мне немного неловко за Мориса. Искренняя привязанность, которую я к нему испытываю, не мешает мне осуждать то, что у него нет чувства достоинства, особенно в сравнении с более удачливыми художниками. Подвергаться влиянию личности Пабло означает утвердить его превосходство и в какой-то степени завидовать ему. Я не способен испытывать зависть – для того чтобы ее испытывать, нужно желать стать человеком, которому завидуешь. Я же предпочел бы умереть, чем быть кем-то другим, не собой, – соответственно, чрезмерная гордость не дает мне быть завистливым. Я завидую разве что тем, у кого есть здоровье. – Моди, ты как всегда с пустой чашкой в руках? – Знаешь, с официантами это работает. – Ты в самом деле думаешь, что официанты такие глупые? – Хм… Возможно, они просто понимающие. – Конечно. Наше присутствие здесь обеспечивает большой приток клиентов. Художники – как обезьяны: привлекают внимание. – Не все. Но ты точно. Пабло громко смеется. – Ты называешь меня обезьяной? – Да, ты самая интересная обезьяна. – А ты самая красивая и аристократическая обезьяна. Амедео, никто не сравнится с тобой в элегантности, во всех смыслах. Даже когда у тебя нет ни франка, ты все равно – принц Моди. – Спасибо. Пабло говорит о красоте, аристократизме и элегантности – но не хвалит меня за то, чем я занимаюсь. Он улыбается и указывает мне на соседний столик, за которым сидит компания молоденьких девушек. Такие обычно приходят в «Ротонду», чтобы познакомиться с художниками. – Посмотри на этих девушек. Как думаешь, на кого они смотрят? – Не знаю. – Амедео, они смотрят на тебя. – Может, потому что я сижу рядом с тобой? Пабло заливается смехом. – Обожаю твое чувство юмора. Не притворяйся, что ты не понял. Между Пикассо и Модильяни женщины всегда выберут Модильяни. – Жаль, что то же самое не происходит с продавцами картин. Пабло хохочет. Со мной ему всегда весело, и он испытывает ко мне симпатию, – но между тем он невысокого обо мне мнения. Я в этом уверен. – Твоя проблема в том, что ты все еще не знаешь, что ты хочешь делать. Когда ты это поймешь, то будешь продавать больше моего. – Будем надеяться, что для этого не понадобится слишком много времени. – Постарайся избегать алкоголя и неприятностей, не бери пример с Мориса. – Спасибо за совет. Наш разговор прерывает мужчина, вошедший в заведение; он в военной форме, но не французской армии. За ним следует очень красивая женщина – высокая, стройная, черноволосая, ее нос слегка изогнут, но изящен. – Кого ты увидел? Привидение? Ты взволнован. – Ты знаешь, кто это? Пабло оборачивается и видит, как пара пробирается между столиков в направлении барной стойки. |