Онлайн книга «Дело об искривленной свече»
|
– Вы говорите о ней так, как будто это для нее привычное дело. – Нет, тут дело не в привычке, мне трудно это объяснить, мистер Мейсон. – Заметно. – Дафна относится к тем женщинам, которые должны быть постоянно в кого-то безумно влюблены. – У нее же есть муж. – Ну, ну, мистер Мейсон! Вы реалист или же ничего не понимаете в женщинах! Брак – это деловая связь, так сказать, повседневное состояние. Дафне все это давно прискучило. Она должна быть влюбленной, причем до беспамятства, а быть влюбленной в собственного мужа триста шестьдесят пять дней в году очень трудно. – Да вы ее защищаете, как я погляжу? – Я просто хочу объяснить вам положение вещей. – Ол райт, верю вам на слово. Она – «эмоциональная цыганка». И по зову крови она отправилась в Сан-Франциско. Что вы предприняли? – Остановил ее. – Почему? – Потому что знал, что она будет гораздо больше страдать, если уедет, чем если останется. – Вы перехватили ее в аэропорту и убедили вернуться? – Правильно. – И она поехала назад в Лос-Анджелес вместе с вами? Что вы тут сделали? – Поговорил с ней. Объяснил ей, какую непростительную глупость она собирается совершить. – Как она поступила? – Ну, сначала расплакалась, но в конце концов согласилась со мной и даже назвала настоящим другом. – Когда все это было? – Сразу после того, как я уехал из аэропорта. – Вы отвезли ее домой? – Да. – Сколько времени на это ушло? – Минут двадцать-тридцать. – Как долго вы находились у нее дома? – С полчаса. Возможно, три четверти часа. – Каким образом вы узнали, что отыщете ее в аэропорту? – Помогла чистая случайность. – «Чистые случайности» – это мое самое любимое блюдо! Обожаю всякие странности, аномалии, случайности… – заявил совершенно серьезно Мейсон. – У нас с Фредом имелись совершенно определенные обязанности. Мы как бы поделили работу. – Вы хотите сказать, что работали вместе с Милфилдом в этой так называемой Скиннер-Хиллзской овцеводческой или каракулевой компании? – В известном смысле да. Только мое участие было скорее косвенным. – Как прикажете это понимать? – Ну, я работал – мои интересы не совпадали с интересами… Ол райт, остановимся на этом. Некоторые деловые подробности я не могу обсуждать. – Вы имеете в виду, что вы работали по нефтяной программе и… – Прошу вас, мистер Мейсон, не вкладывайте мне слова в рот, не подсказывайте, что мне говорить. Единственное, что я могу сообщить, – это то, что я был связан с Фредом. Он попросил меня сходить к нему домой и забрать портфель с бумагами. Объяснил, где его найти, на случай, если Дафны не будет дома. – В котором это было часу? – спросил Мейсон. – Примерно в полдень или чуть позже. – Почему Милфилд сам не захватил бумаги с собой? – За ленчем он договорился о какой-то важной встрече. – Вы должны были с ним встретиться после ленча? – Нет, примерно в четыре часа. – Вы знали, куда он намеревался отправиться потом? И что сделать с бумагами? – Эти бумаги он хотел показать мистеру Бербенку. Мистер Бербенк ожидал его на борту яхты. – Но разве Бербенк, когда находился на яхте, не запрещал беспокоить его с деловыми вопросами? – Как правило, да. Но это был особый случай. Мистер Бербенк сам пожелал увидеть Фреда, фактически приказал ему явиться на яхту. – Вы уверены? – Да. – А если выяснится, что Роджера Бербенка в пятницу на яхте не было, что он не собирался там быть? Ван Ньюис улыбнулся и покачал головой. И улыбка и жест были доверительными. – Уверен, вы выясните, что в действительности так не было, мистер Мейсон. Мейсон хотел что-то сказать, но передумал. В течение нескольких минут он обдумывал ответ Ван Ньюиса, затем сказал: – Ол райт, вы отправились за бумагами. Что было дальше? – Понимаете, к подушке на тахте была приколота записка… – Вы прочли записку и оставили ее на месте? – Нет, конечно. Я побоялся, что Фред может заскочить домой на минуту. Он очень расстроится. Я же сказал, что Дафна – «эмоциональная цыганка». Поэтому я сорвал записку и сунул себе в карман. – Записка предназначалась Фреду? – Да. – Записка сохранилась? – Да. Но, мистер Мейсон, ваш допрос далеко отошел от сути дела. Вам это не кажется? – Нет. – Записка, мистер Мейсон, сугубо… – Эта записка, – прервал его Мейсон, – является вещественным доказательством. Во всяком случае, в той части дела, которую расследую я. Если вы хотя бы отчасти заинтересованы в том, чтобы избежать широкой огласки, вы поймете, что самым разумным для вас будет ознакомить меня с той информацией, которая меня интересует. Ван Ньюис еще с минуту поколебался, вопросительно посмотрел на Деллу Стрит. Та уверенно кивнула и произнесла: – Так будет лучше, вы сами в этом скоро убедитесь. – Хорошо, – сдался Ван Ньюис. – Возможно, в самом деле разумнее будет ознакомить вас со всеми фактами, мистер Мейсон. Он раскрыл портфель, вытащил листок бумаги и протянул его Мейсону. Мейсон заметил, что листок и в самом деле был приколот к какой-то ткани, об этом говорили и двойные проколы в углу, и помятая его верхняя половина. Записка была написана чернилами аккуратным почерком: «Дорогой Фред! Я знаю, ты посчитаешь меня гадкой, в особенности из-за того, что уже было в прошлом. Но я ничего не могу с собой поделать. Как я говорила тебе десятки раз, я не в силах бороться с велением сердца. Я могу только контролировать свои эмоции, но мне не совладать с тем, что порождает эмоции и без чего я просто не могла бы существовать. |