— Нет! Права! На милосердие! — заорал Ботрайт своим жутким голосом.
Огромная стая ворон, крича и хлопая крыльями, черным водопадом обрушилась из низких грозовых туч. Блеснувший влажным отсветом клюв — впился в глазное яблоко. Мир вокруг лопнул, словно расколотая яичная скорлупа.
В звенящей пустоте всплыло бледное пятно. Удлиняясь и подергиваясь, приблизилось, превращаясь в развевающееся на ветру треугольное знамя. Золотые колосья на белом поле. Где-то внизу нарастал, усиливаясь и переливаясь сотнями резких звуков, знакомый гул. Будто огромные волны осколков накатывались на каменные глыбы. В нос шибанул удушливый, едкий дух горящей смолы. С тошнотворными, сладковатыми нотками человечины. Пальца до боли врезались в острый выступ стены. Держаться, держаться из последних сил. Пусть даже зубами. Запястье обхватила огромная сильная рука. Потянула вверх. Под ногами снова почувствовался твердый монолит стены. Мощная, светлая фигура расшвыривала серых латников, пытающихся свалить штандарт со знаменем Хертсема. Джастин кинулся на помощь. Оттолкнул одного, обхватил за шею другого, принялся душить. Медленно, точно под водой, затряс противника стараясь приложить головой о камень. Но пальцы слушались все хуже, сильная поначалу хватка разжалась, одерживая верх, враг отвел в сторону руку с узким ножом. Тонкое стальное жало скользнуло меж ребер, обжигая холодом и снова погружая во тьму.
Сквозь сжатые веки пробивались яркие лучи безжалостно палящего солнца. Темные дорожки сосудов зеленоватыми прожилками пересекали красный, засвеченный фон. С резким вдохом Джастин распахнул глаза. И сразу попытался отпрянуть назад, тщетно вжимаясь затылком в горячий камень. Прямо перед его лицом, в хищной, безумной улыбке распахнулась огромная пасть. Крепкие зубы зависли в дюйме от горла, послышался разочарованный вздох. И сутулая, будто подсвеченная изнутри тварь, резко дернулась в сторону, погружая тупую морду в разорванное брюхо павшего бойца. С отвратительным чавканьем и хрустом в широкой пасти исчезла рука в латной рукавице. Тварь мотнула мордой, содрогнулась в утробном рвотном позыве. С влажным кашлем и потоками желчи выплевывая мешанину костных осколков, погнутые металлические куски и мокрую, скомканную тряпку. Джастин вгляделся, ему удалось различить белые и синие полосы на пожеванной материи. А огромный зверь шел дальше по полю боя. Двинув мордой очередное искореженное, обожжённое тело, довольно заурчал. Поставил тяжелую лапу на голову солдата. Тонкий, отчаянный вопль оборвался коротким хрустом раздавленного черепа. Зверь схватил тело зубами, встряхнул головой, словно гигантский пес, отрывая сразу полтуловища. Пошел дальше. Джастин с трудом поднялся, опираясь на древко окровавленной алебарды. Видя полные ужаса глаза раненого бойца, к которому приближалась тварь, попытался закричать. Из отекшего горла вырвался только еле слышный хрип, переходящий в сухой, болезненный кашель. Подался вперед. Шаг, еще шаг. Споткнувшись о распростертое тело, потерял равновесие.
И резко дернулся, очнувшись сидя на холодном парапете верхней площадки сторожевой башни. Быстро осмотрелся. Опасности не было, никто не видел, как он спал на посту. Взгляд скользнул по матово-серой поверхности камня, уходя все дальше, вниз по отвесной стене. В нескольких шагах от наклонного цоколя лежало давно обугленное тело лайонелита. Возможно, погибшего именно при падении. Джастин криво усмехнулся. Опасность все же была, но нарваться на раздраженного капитана, пожалуй, было страшнее, чем умереть после пары секунд свободного падения. О невнятном кошмаре он старался не думать.
— О, ты вовремя, — открыв дверь, Райт вернулся к своей койке. Откинул светлую тряпицу с видом искусного фокусника и широко улыбаясь, уставился на друга. — Ну как?
— Красиво, — с подозрением процедил Джастин. — Вот только откуда такое изобилие?
— Да что ты всегда такой, а? Нет бы радоваться. Вычищали на кухне всё. Все чуланы и кладовые перетрясли, с самого утра потели. Чище то может и не стало, но кое-что, как видишь, нашел. Сухари за печь завалились. Их, небось, я и сушил когда-то, да вот нападали. И как еще мыши не съели? А картошку с разных мешков насобирал, около сотни старых, заплесневевших перетряхнул. Они кучей тряпья валялись, а там видишь — полезное оказалось. А отварил их прямо в общем котле с бобами, — тут Райт улыбнулся особенно заискивающе, — и всем вкуснее малость, и нам тут не возиться. Просто брать да кушать.
— Да… ты молодчина. Это то, что надо. Только давай Сэму…
— А он уже заходил, — Райт весело затараторил, как всегда, раскрасневшись от похвалы старшего товарища, — я и Сэму завернул и Марлону передал чуток. А ты слышал, что его лежачие на поправку идут? Да-а… стонут, да жалуются, но выздоравливают. Один даже вставать начал, все нашему ворчуну меньше работы. Вот только, — на открытом, бесхитростном лице парня отразились смешанные чувства, — Марлон пока плох. Но, раз уж те хиляки в себя приходят, то уж ему и подавно удастся. Вообще мне кажется, что все как-то духом воспряли. Малость приободрились что ли.
— Это ты просто поел. Не волнуйся — скоро пройдет.
— Ой, да ладно тебе. Слушай, а вот тут такое дело… Лейтенант Дей, уже который день не показывается. Тоже захворал, или как?
— Ты хочешь, чтобы я подтвердил слухи? — Джастин вопросительно поднял бровь. Он никому не рассказывал об увиденном и сейчас не собирался. — Все это пустые сплетни. Наверное. Возможно, на общей волне исцеления Дей скоро придет в себя и вернется в строй. А может он и не болен вовсе, а просто занимается своими делами. Планирует там что-то, рассчитывает, вымеряет. Ты же слышал, что капитан к нему ходил? Во-о-от. А уж что и как командиры планируют — и не спрашивай. Я могу рассказать только о сражениях уже отгремевших, о военачальниках давно истлевших и о годах давно минувших. Потому как только о таких в книгах и пишут.
— Просто понимаешь, — Райт задумчиво теребил ноздрю большим и указательным пальцами, — сидим тут, как мышь под метлой. Эти чуть не под стенами рыщут, — он качнул головой, как сам думал — в сторону внешней стены. На самом деле куда-то между кухней и конюшней. — Оно вроде и боязно, а в то же время тоска смертная. Ничегошеньки ведь не происходит. Да и о том, что может и случается, — Райт снова вопросительно посмотрел на друга, но увидя все то же, непроницаемо-невинное выражение лица, с легким вздохом пожал плечами.
— Ничегошеньки не узнаем, — подвел итог Джастин.
Оба ошибались. Этот вечер оказался насыщен событиями. Которые, к тому же, наглядным образом подтверждали бродившие слухи и практически исключали любые недомолвки.
— Смотри-ка, — курносый солдат с коротким ежиком светлых волос коснулся Джастина локтем, — и ведь не зря болтали. Интересно, как он вообще видит, бедолага.
Небольшая группа солдат, сидевших возле жаровни во дворе, как по команде скосили глаза в одном направлении. Стараясь не пялиться и выглядеть непринужденно — преувеличенно громко заговорили. Из раскрытых настежь двустворчатых дверей донжона медленно вышел Картер Дей. Он заметно покачнулся, оперся рукой о дверной косяк, переводя дыхание. Осмотрелся, немного задирая голову. Разглядеть что-то ему и правда было непросто. И вовсе не из-за сгущающихся сумерек. Оба глаза лейтенанта были практически закрыты огромными, фиолетово-черными отеками. Нос также был заметно опухшим. Но всеобщее внимание быстро переключилось на руки офицера. Левую он держал на эфесе своей рапиры, а в правой сжимал ножны полуторного меча. Нетвердой походкой Дей направился прямо к жаровне, у которой собрались бойцы. Джастин не успел толком удивиться. Он проследил за взглядом лейтенанта и увидел Гулда Блейка, уверенно пересекающего двор, таща под руку испуганного новобранца со свежей ссадиной на скуле. Дей двигался наперерез и через несколько секунд молча встал на пути Блейка. Отчитывающий солдата, рыжеволосый офицер наконец заметил препятствие. Остановился, плотоядно улыбаясь. Легким тычком оттолкнул бойца, тот запнулся о собственные ноги и растянулся во весь рост на серой брусчатке. Но никто, даже сам упавший, не сводил взгляда с Картера Дея.
