Онлайн книга «Прикосновения зла»
|
Привыкший к тёмным закуткам и жёстким лежанкам Нереус с раскрытым от удивления ртом осматривал своё новое жилище. Оно было просторным, светлым, по углам стояли вазы со свежими цветами. На укрытой тончайшим покрывалом кровати лежала гора подушек. Не веря в происходящее, Нереус потрогал ткань и убедился – дивный белоснежный шёлк. За спиной зашелестели тяжёлые занавеси. Геллиец обернулся. В комнату вошла молодая рабыня в золотом ошейнике и лёгких струящихся одеждах. Она поставила на стол широкий поднос с несколькими блюдами и молча направилась к выходу. – Постой! – окликнул девушку Нереус. – Я подам тебе вино к ужину, – тихо ответила рабыня. – После мы сможем поговорить. В ожидании геллиец нетерпеливо ходил по комнате, приглаживал волосы, одëргивал тунику. От еды шёл удивительный запах. Нереус хотел попробовать всë: мясо, рыбу, теплый хлеб и фрукты. Наконец рабыня вернулась с большим кувшином и кубком. Она сложила руки на животе, привычно опустив взгляд в пол: – Ты хотел о чём-то меня спросить? – О многом! – воскликнул островитянин. – Присядь. – Сегодня ещё полно дел, некогда рассиживаться. – Как твоё имя? – Йина. – Я – Нереус из Лихта. – Знаю. Ты будешь сопровождать молодого хозяина во время его учёбы в столице. – Да. Меня привезли сегодня утром. А ты давно в этом доме? – С рождения. – В моих краях нет рабов, а здесь их не счесть. – Почему не счесть? – улыбнулась Йина. – В доме – двадцать три. Всего на вилле – триста пятьдесят семь. – Ты владеешь высоким счётом? – изумился Нереус. – Я только недавно его освоил. – Молодой госпоже было скучно познавать науки в одиночестве. Она брала меня с собой на занятия. – Молодой госпоже? – Тебе не сказали? У господина Мэйо есть младшая сестра Виола. Она готовится к замужеству и потому не выходит в свет. – Я не знал… – смутился Нереус. – Прости за навязчивость, могу я спросить о молодом господине? – Он, – Йина смело посмотрела в глаза геллийца, – бесконечно добрый, мудрый и справедливый. – Как это понимать? – Ты очень скоро почувствуешь. – Он ведёт себя странно. – Наверно, хочет подружиться с тобой. – Глупая шутка, – нахмурился Нереус. – Я говорю серьезно. – Мой наставник твердил, что раб для хозяина значит не больше, чем грязь под ногтями. С ней можно вытворять что угодно, только не дружить. – Твой ужин стынет. Я пойду. – Мы ещё увидимся? – Очень скоро. Утром я подам тебе завтрак. Доброй ночи! – Доброй ночи! – геллиец проводил её до выхода и распахнул перед девушкой занавеси. – Я буду ждать. Нереус ворочался и долго не мог уснуть. Постель была непривычно мягкой, ужин – непривычно обильным, воздух – непривычно чистым и сладким. В голове роились мысли, перемешивались воспоминания… Никто сегодня не ударил его, не толкнул, не обидел унизительными словами… Непривычно. Непривычно обрести наконец хозяина и чуть не потерять его. Мэйо казался сумасшедшим, говорил странные вещи, домашние рабы отзывались о нём хорошо, а прежний наставник лихтийца – с глумливыми насмешками. Облако непонятных загадок окружало поморского нобиля, и Нереус напряжённо искал подсказки, сопоставляя увиденное и услышанное с собственными ощущениями. Наконец сон овладел им и ненадолго вернул в юные вольные годы… Тогда геллиец ещё не знал, как дорога бывает свобода, и какие тяжёлые испытания ждут его впереди… …Старая лодка под залатанным парусом сонно покачивалась на волнах. Сегодня рыбацкая удача отвернулась от островитян, и они глядели друг на друга хмуро, исподлобья. Говорили мало, неприветливо, цедя слова сквозь стиснутые зубы. Самый младший – пятнадцатилетний мальчишка, отправленный старшим братом на заработок – и вовсе хранил молчание. Палящее южное солнце жгло кожу, саднили исцарапанные крючками, изрезанные верёвками руки. Нестерпимо мучила жажда. – Молитесь, крепко молитесь, медузьи выкидыши, – требовал хозяин лодки. – Пусть Владыка Морей, Пеннобородый Дэйпо, вдарит золотым трезубцем и пригонит к нам рыбу из глубин. Мальчик послушно опускался на колени, закрывал синие, как само море, глаза, склонял курчавую светловолосую голову и шептал давно заученную молитву. Он был крепок телом, мускулист и вынослив, а главное – твëрд в своих убеждениях. Мальчик верил, что Дэйпо рано или поздно явит свою милость, подарит им щедрый улов. Брат, спустивший на ветер большую часть родительского наследства, остро нуждался в деньгах. Сам он работать не мог или не хотел, постоянно жаловался на слабое здоровье, на боли в спине, принимал по часам лекарства и без меры запивал их вином. В быстро обедневшем доме вечерами крутились какие-то незнакомые мальчику люди, и он всерьез опасался, что однажды ему не позволят переступить порог, вытолкают прочь, словно безродного пса. – Нереус, козий ты сын! – хозяин лодки приблизился и отвесил мальчишке звучную затрещину. – Шевелись, пустая голова! Рыбаки чувствовали: это их последний шанс. Вот-вот переменится ветер и придется возвращаться на берег. – Готовьте снасти! – кричал хозяин. – Благослови нас Дэйпо! Нереус замешкался: его внимание привлекла чёрная точка, появившаяся на горизонте. – Корабль, – несмело сказал он. – Дрянной мальчишка, гнилые потроха, – заворчали рыбаки, – Эка невидаль, корабль в море… Все их мысли теперь были о рыбе. Глаза на потных, загорелых, морщинистых лицах светились ярче солнечных бликов, скакавших по волнам. Руки спокойно и уверенно выполняли знакомую, монотонную работу. Нереус старался не отставать от взрослых, но тревога забралась глубоко под сердце и то сжимала, то холодила его. Кто же приближался к их острову? Торговцы или пираты? А может и вовсе вражеский корабль поморцев? От этих мыслей язык прилипал к нëбу. Эхо давних войн так и не затихло окончательно. И хотя остров Геллия, равно как и раскинувшееся на южной оконечности материка Поморье, сейчас входили в состав единой Империи, вражда между двумя народами осталась. Поморцам разрешалось сходить на берег острова только в столичном порту Геллии – Парте – и строго запрещалось покидать по суше её пределы. |