Онлайн книга «Дело о беспокойной рыжеволосой»
— Дело в том, — прервал его Страун, — что пуля, найденная в теле, сильно повреждена. С одной стороны она почти полностью расплющена, а другая была слегка деформирована, когда пулю извлекали из головы жертвы. — Вы хотите сказать, что она не может быть идентифицирована? — спросил судья. — Видите ли, я… Могу ли я задать еще несколько вопросов сержанту? Надеюсь, после этого ситуация несколько прояснится. — Задайте. — Я признаю, что, по-видимому, поторопился предложить в качестве вещественного доказательства револьвер, но думаю, что мне позволено будет предложить вниманию суда еще два-три свидетельства, настолько очевидных, что они, по-моему, не нуждаются в специальных доказательствах. Сержант Голкомб, скажите, принесли ли вы с собой наволочку, которая закрывала голову покойного? — Да, сэр, принес. Сержант Голкомб открыл портфель и достал из него наволочку, в нескольких местах испачканную пятнами засохшей крови. — Ответьте, пожалуйста, сержант Голкомб, нашли ли вы на этой наволочке какую-нибудь метку? — Да, сэр. — Вы выяснили, кому принадлежит эта метка? — Да, сэр. — Вы нашли какое-либо другое белье, помеченное так же? — Да, сэр. — Где? — В «Горной Короне», в бельевой. — Вы осмотрели кровать обвиняемой? — Осмотрел, сэр. — Когда? — Почти сразу после того, как приехал в ресторан. — Что вы обнаружили? — На кровати было две подушки. Одна в наволочке, другая — без. — Скажите, пожалуйста, когда была надета наволочка на голову покойного, до или после смерти? — Она была надета после смерти. — Одну минуту, — произнес судья Киппен, — это собственное предположение свидетеля, а не изложение фактов, и защита… — Защита не возражает, ваша честь, — вмешался Мейсон, — мы согласны выслушивать любые выводы обвинения, если только они не искажают факты. — Вы согласны? — изумленно переспросил судья. Подавшись вперед и недоверчиво глядя на Мейсона. Страун произнес: — Вы хотите сказать, что допускаете эту возможность? Вы думаете, что наволочка могла быть надета после смерти? — Я считаю допустимым ваш вопрос, вот и все, — пожал плечами Мейсон, — вы можете делать любые умозаключения. Я просто заявил суду, что не собираюсь опротестовывать выводы, которые делаются в строгом соответствии с фактами. Страун, все так же удивленно глядя на Мейсона, вновь откинулся на спинку кресла. — Продолжайте, — бросил судья, — отвечайте на вопрос. — Ну так вот. На наволочке была дыра. Это не отверстие, пробитое пулей. Вокруг нет никаких следов пороха. В то же время на голове убитого прекрасно заметны несколько пороховых пятен. Мы проверили: чтобы получить такие пятна, револьвер нужно держать примерно в двадцати дюймах от цели. — Какой револьвер вы использовали, проводя этот эксперимент? — Как какой? Вот этот самый. — Другими словами, — произнес судья Киппен, — вы исходите из того, что преступление было совершено именно этим оружием? — В этом нет никаких сомнений, ваша честь, — проговорил Страун, — лишь в результате досадного недоразумения пуля, найденная в голове жертвы, не может быть идентифицирована так же легко, как и остальные. Однако если мне позволят продолжить допрос, я надеюсь доказать суду бесспорность моего утверждения. — Продолжайте, — разрешил судья. — Итак, вы утверждаете, что наволочка была надета после смерти, не так ли, сержант? — Да, именно так. — Об этом вам говорит отсутствие на наволочке пороховых пятен? — Да. К тому же отверстие не похоже на пулевое. — У вас есть другие доказательства? — Да. — Какие? — Когда наволочку надевали, преступнику пришлось слегка повернуть ее — он старался, чтобы прорези пришлись как раз напротив глаз. Другими словами, сначала она оделась немного криво, и ему пришлось ее поправлять. Таким образом, на внутренней стороне наволочки осталось пятно — словно изогнутая кровавая дорожка. Это единственный способ объяснить происхождение пятна. Взгляните сами, его очень хорошо видно. — Покажите мне наволочку, — попросил судья. Вывернув ее наизнанку и тщательно рассмотрев, он кивнул. — Несмотря на то, что свидетель излагает лишь свои собственные выводы, сделанные на основе фактов, сами факты налицо, и похоже, что заключения свидетеля могут быть признаны бесспорными. — Не имею ничего против, ваша честь, — весело проговорил Мейсон. — Это невозможно! — не выдержал Страун. — Если вы допускаете это положение, то о какой защите может идти речь! — Тихо, тихо, господа, — произнес судья, — не стоит горячиться. Ситуация действительно не простая. Один из важнейших вопросов, который, как представляется, должен был в первую очередь заинтересовать защиту, не привлек никакого внимания мистера Мейсона. С другой стороны, совершенно незначительная проблема показалась адвокату достойной самого пристального рассмотрения. — Я всего-навсего настаиваю на том, что у моей клиентки есть права, которые должны быть соблюдены. — Да-да, понимаю, — проговорил судья, — однако вы сами пока ничего не сказали нам по поводу этого револьвера. Вы действительно считаете, что выстрел был произведен не из него? — В данный момент мне не хотелось бы высказывать свое мнение на этот счет, ваша честь. — Не беспокойтесь, — торжествующе взглянув на Мейсона, произнес Страун, — у нас есть доказательства. Сержант, — он вновь повернулся к Голкомбу, — в револьвере, о котором идет речь, не хватает двух патронов? — Совершенно верно, сэр. — В заключении полиции сказано, что одна пуля попала в голову Стивена Меррила. Что вы можете сказать о другой? — Она попала в деревянный столб, расположенный на краю довольно глубокой канавы. — Не могли бы вы описать место, в котором она была найдена? — Да, сэр. У меня с собой фотография. Ее сделали на следующий день, когда стало посветлее. Видите, на столбе довольно глубокая дыра. Пулю мы вытащили — она в превосходном состоянии. Я не специалист, но я присутствовал на экспертизе и могу вам сказать… |