Онлайн книга «Все имена птиц. Хроники неизвестных времен»
А телевизор создавал обманчивое впечатление, что все в порядке. Что мама смотрит многосерийные фильмы и в состоянии удержать в памяти содержание предыдущих серий. Или программу «Время»… Впрочем, зачем-то же ей нужен этот телевизор, зачем-то она просит, и поднимает слабую руку, и пытается указать на него… Зачем? Она же давно уже видит только мелькание черно-белых пятен… Она вздохнула, присела рядом с кроватью, поставила на колени тарелку и зачерпнула ложкой кашу. – Мама, проснись, – сказала она ровным голосом, – будем кушать. * * * Дождь припустил сильнее, и Вася какое-то время тщетно пытался чиркнуть отсыревшей спичкой. Все вокруг было мокрое, черное и блестящее, и решетка была мокрой, черной и блестящей. На решетке висел мокрый, черный и блестящий замок. Между колонн клубилась тьма. Какое-то время он стоял неподвижно, привалившись к одной из колонн, поддерживающих арку с надписью «Трудовые резервы», и вдыхая темный водяной воздух. Со стадиона отчетливо тянулся млечный след страха, но уже застарелый, вчерашний… Это он Розку так пуганул? Ничего себе! Или кого-то еще? За колоннами у входа вспыхнуло окошко; ну правильно, должен быть сторож, и дырка в заборе обязательно должна быть. Он подумал, обошел колонну и постучал в окошко. – Ну? – крикнул изнутри сторож. Вася полез во внутренний карман штормовки, извлек удостоверение и приблизил к грязноватому стеклу. – Сейчас! – отозвался сторож. Он вылез из каптерки и, недовольно отряхиваясь на дожде, отпер калитку. – И что? – спросил он мрачно. – Кипяточку попить бы, – честно сказал Вася. – Положим, – сказал сторож, пропуская Васю внутрь. На электроплитке кипел чайник. Каптерка была тесная и пахла внутри нестираным, залежалым бельем. Вася уселся на хлипкую скамью и, морщась, взял в руки горячий стакан. – И что? – повторил сторож. – Да ничего, – неопределенно сказал Вася. – Дай, думаю, загляну. – Это насчет трупа? – спросил сторож равнодушно. – Так тогда не моя смена была. – Ну и фиг с ним, – сказал Вася. Какое-то время они сидели молча, прихлебывая чай. Чай отдавал веником, но был горячим и крепким. – Все-таки, ну? – повторил настырный сторож. – Ну, дык, – сказал Вася. – Ты как, только по пропускам пускаешь? – Как положено, так и пускаю. – У тебя, кстати, дырка в заборе, через нее все лезут, кто ни попадя. – Хрен полезут, – отмахнулся сторож, – в такой-то дождь. – Смотри, неприятности будут! – И что со мной сделают? В должности понизят? Они помолчали, шумно прихлебывая чай. – Ну ладно. – Вася поставил стакан и поднялся. – Спасибо этому дому, пойдем к другому. Ты и сам-то, друг… поосторожней. – Да мне чего? – пожал плечами сторож. – Я отсюда вообще не выхожу. Дураков нет. На бугристой фанере стола лежала вверх переплетом книжка. Вася заглянул: сторож читал Монтеня. На стадионе слабо отблескивали мокрые трибуны, гаревые дорожки казались черными. Пространство над стадионом было совсем пустым, даже крохотные и вездесущие твари, вскормленные футбольными фанатами и разбухающие в дни крупных матчей, в панике бежали… По левую руку отчетливо ощущалось море, тоже огромное, пустое и безмолвное. Он на всякий случай посидел минут пятнадцать на мокрой скамье, пряча папиросу в ладони, потом встал и осмотрелся. Темные кусты за трибунами шевелились под дождем, как будто по ветвям пробегали десятки мелких насекомых. Вася загасил папиросу о скамейку, поднялся и осторожно пошел по дорожке. Здесь было совсем темно, даже ветра почему-то не было. И везде – куда пытался протиснуться осторожный щуп его мысли – пусто. Кусты шевельнулись. Он отпрыгнул в сторону, спрятавшись за постамент гипсового жизнерадостного пионера с горном, такого белого, что даже сейчас словно бы светящегося в темноте. На всякий случай он повел рукой, ощупывая пространство… ничего. Кусты шевелились, послышался треск. Он осторожно выглянул из-за постамента. Бесформенная темная фигура в остроконечном капюшоне, вместо лица темное пятно… На миг он ощутил, как сердце проваливается куда-то вниз, и тут же облегченно вздохнул. Рядом трусило еще одно существо, на четырех лапках… Это был другой собачник, и собака другая – низенькая и узенькая. – Фу-ты, – пробормотал Вася. – Вот же неймется дуракам! Он отлепился от постамента и шагнул к собачнику. Руку он при этом засунул в карман, и походка его приобрела какую-то особую легкость и небрежность. – Эй, фраер, закурить не найдется? – сказал он развязным голосом. Собака тоненько тявкнула. Вася, полагая, что это собаки должны бояться его, сделал шаг вперед. – Не курю, – проблеял собачник, понимая, что последует дальше, и подтягивая собаку к себе на короткий поводок. – Закуришь, – пообещал Вася, держа на уровне пояса согнутую правую руку с разболтанной кистью. Призрачный нож как бы возник в его руке, зловеще отблескивая сталью. Собачник издал какой-то неопределенный звук, отскочил и, волоча за собой собаку, которая коротко взвыла, ринулся, ломая кусты, к дырке в заборе. Вася услышал треск рвущейся ткани, – похоже, протискиваясь, собачник за что-то зацепился. Зловеще ухмыляясь, Вася подбросил на ладони несуществующий нож и замер на месте, чуть присев на полусогнутых. Что-то тяжело и нежно смотрело ему в затылок… * * * – Ух и тварь, Лена Сергеевна! Ух и страшный… – Вася помотал головой. – Я такого еще никогда не видел! Оборачиваюсь, а он стоит. И смотрит. Я затаился сразу, ну ушел в глухую, он потоптался, потоптался, пощупал и ушел… Вжик! – и ушел! И все! Я даже вытолкнуть его не пробовал. Вы уж извините, Лена Сергеевна. Не моего масштаба тварюга. Он вытер лоб рукой. – На что похож хоть, Вася? – слабым голосом сказала Петрищенко. По оконному стеклу ползли капли. В туманном море тоскливо гудел ревун. Петрищенко включила рефлектор, который обычно прятала в шкафу, но в кабинете все равно было холодно. Когда же они начнут наконец топить? – На зверя немножко похож. На медведя. Но очень немножко, Лена Сергеевна. Чумной какой-то. Псих. – Они все логикой не блещут. – Нет, я не об этом… Он, ну, людьми очень интересуется, Лена Сергеевна. Смотрит-смотрит, ну вот как, внимательно смотрит и высвистывает как бы… Очень трудно не отозваться, Лена Сергеевна. Вот погодите, сейчас. |