Онлайн книга «Сотерия»
– Что Вы можете сказать? – вмешался Филин. – А что тут скажешь? Ваш коллега прав, я выскочка излишне самоуверенная, и думаю, что, обращаясь со своим подопечным по-человечески и возвращая его к социуму, помогу ему тем самым адаптироваться в реальности и отказаться от мира иллюзий. – Так вот, какие цели Вы преследуете? – воскликнул Еремеев. – Не делайте из себя невинную овечку. Под Вашей шкурой – волк, готовый сожрать беззащитного. – От чего Вы так со мной? – «По делам судите их!». Будете говорить, что защищали на конференции мое отношение к данной ситуации? Я слышала с какими криками Вы ворвались в клинику! Вы не на моей стороне, а против меня, поскольку здесь третьего не дано. Я вижу, что все ждут, когда кончатся эти два месяца и результатов не будет, тогда Вы лично вместе со всем высшим светом психиатрии, членов которого самих бы не мешало подлечить транквилизаторами, вскроете ему мозг! – Яна, разве я произвожу впечатление зверя? – Одно я знаю точно, я зря трачу с Вами время. Давно наступило время ужина. Меня ждет пациент! Я встала с кресла и подошла к двери. – И, кстати, – добавила я, повернувшись к Еремееву, – в психиатрии существует такое понятие, как «Сотерия». Я покинула кабинет. О чем разговаривали двое врачей, когда я оставила их одних – мне не ведомо. 18.07. Герман уже сидел в кресле-каталке, а рядом стоял Ваня. – Как дела? – спросил у меня санитар, увидев мое недовольное выражение лица. – Как у одноклеточного организма, которому вживили разум. Я вывезла коляску в коридор и направила в столовую. – Да не переживай ты, – успокаивал меня Ваня, – ничего они тебе не сделают. Сами же прекрасно знают, что ты – его последняя надежда. Лечили его препаратами двадцать лет – все без толку, а ты с ним даже спишь в обнимку при расстегнутых ремнях и ничего… Это уже прогресс. – Ну да. Только не говори никому о моих достижениях. – Мы же договорились. Я взяла у Вани ключ, отстегнула Германа, пододвинула тарелку ближе к нему. Он тревожно смотрел на меня, но в то же время в его глазах плескалась бездонная забота, в ответ на мой грустный потухший взгляд. Он бережно взял меня за руку, которая лежала на краю стола, и вопросительно посмотрел на меня. – Все хорошо, – через силу улыбнулась я. Он не согласился, отрицательно качнув головой. – Ну, хорошо. Я солгала. Не все. На глаза наворачивались слезы. Мне хотелось уткнуться в него и зареветь, но я сдержалась. – Я просто маленькая девочка, которая заигралась во взрослую жизнь. Герман подъехал ближе к столу, поставил левый локоть на столешницу и провел тыльной стороной пальцы по моей правой щеке. – Все будет хорошо? – спросила я. Он утвердительно кивнул. Я улыбнулась. Что я еще могла сказать? Ничего. Он сам все прекрасно понимал и не нуждался в моих объяснениях и словах. Псих, которого пристегивают ремнями к кровати и надевают смирительную рубашку, завязывая сзади рукава, относился ко мне так, как никто никогда себе даже представить не мог. Он – единственный, кто меня понимал и искренне жалел… Быть может потому, что однажды его пожалела я? Вот кто, во истину, был овечкой в волчьей шкуре. Он только казался таким: агрессивным, злым, но на самом деле в его душе был прекрасный сад из ароматных цветов. 18.40. – Тебе пора, – раздался голос Вани рядом со мной, когда я расправляла подушку под головой Германа. – Может мне не уезжать? – в надежде, что санитар меня поддержит, задала я вопрос. – Филин будет против, – с сожалением в голосе заметил мой собеседник. – Ну, в конце концов, он может и не узнать. Он сам уедет отсюда в семь. – Ян, ты рискуешь. Сильно. – Ты сам сказал, что они мне ничего не сделают. – Позволь с тобой поговорить начистоту. – Конечно. – Пойдем, выйдем. Он вывел меня в коридор, прислонился правым плечом к стене. Я закрыла за собой дверь в палату и встала напротив собеседника. – Зачем ты это делаешь? – спросил он. – Что? – искренне недоумевая, поинтересовалась я. – Держишь его за руку, спишь в обнимку, проводишь рядом целые дни, а теперь требуешь и ночи? Не говори, что ты… – Нет! – испугалась я того, что он собирался сказать, хоть и не знала, что именно. Ваня подозрительно посмотрел на меня. В этот момент мне вдруг показалось, что я провинившаяся школьница в кабинете директора. – Ладно, – согласилась я, – хочешь начистоту, давай начистоту. Я не знаю. Честно. Меня влечет к этому человеку. Почему? Не имею ни малейшего понятия. Сначала я думала, что это научный интерес, а теперь понимаю, что-то здесь не так. И не осуждай меня. Не имеешь права! – И не думал. – А еще…я на самом деле верю в то, что, благодаря любви, он станет нормальным членом социума. – Не боишься последствий, осуждений? – Плевать я хотела на всех! Что они мне сделают? – И как далеко ты готова зайти? – Пока не знаю. – И переспать с ним готова? – удивился Ваня. – Так, это уже мое личное дело. Ты узнал, что хотел, все. Я пошла. – Значит, остаешься? – Нет. Завтра останусь, а сегодня – домой. Я зашла в палату, попрощалась с Германом, забрала свои вещи, пожелала всем спокойной ночи, хоть до нее было и далеко, и пошла к своей машине. – Яна, постойте! – раздался за моей спиной голос Еремеева. – Что-то еще? – резко повернувшись, спросила я. – Мы с Вами так недружелюбно расстались…Хотелось бы исправить положение… – Хорошо. Давайте расстанемся по-другому. До свидания, – фальшиво улыбнулась я. – Нет, так просто Вы от меня не отделаетесь, – попытался остановить меня врач. – Конечно, нет. Я сейчас сяду в свою машину и поеду домой, а Вы можете продолжать здесь стоять и кадрить воздух. Только будьте осторожны. Здесь все-таки психушка. Примут еще за больного. Я отвернулась, подошла к машине, открыла дверцу. – Подождите. Быть может, поужинаем вместе? – Предпочитаю «Доширак». Боюсь, это не Ваш уровень. – Почему же? Сейчас заедем в супермаркет и купим… – Хм, а кипяток Вы откуда возьмете? Будете с бубном танцевать, чтобы горячий дождь пошел? |