Книга Не отпущу!, страница 8 – Ли Уилкинсон

И снова он попал в самую точку.

— Если вы не хотите разочаровать его...

Нет, не хочет.

Ричард не умел проигрывать. Как избалованный ребенок, он не забывал о неудачах. Если он не получит «Ван Хэмел» сейчас, горечь от потери может даже испортить ему радость помолвки.

И какой бы другой камень он ни подобрал для кольца, в его глазах это будет второй сорт, и всякий раз, взглянув на него, он будет испытывать раздражение и чувство неудовлетворенности.

Элизабет вновь сжала зубы и постаралась взять себя в руки.

— Простите, если я была нелюбезна...

— Вот так-то лучше, — пробормотал Куинн. — Теперь приготовьте мне, пожалуйста, что-нибудь перекусить и еще кофе. И себе тоже — я не люблю есть в одиночестве.

А это уже был явный приказ.

Разумеется, она понимала, что он играет, намеренно провоцирует ее, и у нее безумно чесались руки съездить по этой насмешливой роже и выставить его за дверь.

Но она молча встала и, забрав пустую чашку, унесла ее на кухню.

Там она включила кофеварку, вытащила из хлебницы батон с отрубями и достала из холодильника ветчину и сыр.

Когда она резала хлеб, ее внимание отвлекло легкое движение в проеме двери. Нож выскользнул, и Элизабет ахнула.

— Дайте посмотреть. — Куинн мгновенно очутился рядом. Взяв ее руку, он осмотрел порез, на котором выступила красная капля.

— Пустяк, — пробормотала Элизабет, и вдруг ей свело живот и пронзило жаром: Куинн приложил палец к губам и осторожно втянул алую жидкость. Не выпуская пальца изо рта, он поймал ее взгляд и удержал его, будто изучал ее реакцию.

Прошла целая вечность, прежде чем ей удалось отвести глаза. У нее кружилась голова.

Осмотрев переставший кровоточить порез, он невозмутимо спросил:

— Где у вас пластыри?

Элизабет трясло, как после катастрофы, в которой она едва осталась в живых. Она отрывисто произнесла:

— В шкафчике лежит аптечка.

Сноровисто заклеив ей палец и положив на место аптечку, он заметил:

— Вы выглядите так, будто перенесли потрясение. — Ему не удалось скрыть самодовольство. — Может, лучше мне заняться сэндвичами?

— Нет, со мной все в порядке. — Надо делать вид, что ничего не происходит.

Он стал наблюдать, облокотившись на дубовую тумбу, как она готовит сэндвичи и заряжает кофеварку.

Когда она собрала поднос, он выпрямился.

— Давайте, я отнесу.

С чувством нереальности происходящего Элизабет последовала за ним в гостиную.

Она уже собиралась занять кресло, но Куинн опустил поднос на низенький столик и жестом указал место рядом с собой. С видом хозяина дома он разлил кофе по чашкам и протянул ей тарелку.

— Может, съедите сэндвич?

— Спасибо. — Элизабет нехотя взяла сэндвич и рассеянно повертела его. Куинн между тем со здоровым аппетитом принялся за еду.

Оказывается, он действительно голоден.

Заметив ее удивленный взгляд, он охотно объяснил:

— Я не успел поужинать. — И добавил: — А вы думали, я просто искал предлог, чтобы навязаться к вам в гости?

— Даже, я бы сказала, не очень и искали, — выпалила Элизабет, и Куинн вдруг разразился хохотом.

— Что ж, сам виноват.

Сверкнули здоровые белые зубы, вокруг уголков резко очерченного рта легли глубокие складки.

Сердце у Элизабет подпрыгнуло. Она вспомнила, как эти губы коснулись ее рта... скользнули по горлу... нашли мягкий изгиб груди... втянули набрякший сосок, вызывая изысканное наслаждение, граничащее с болью, возбуждая влечение, заставляя трепетать и изгибаться, умирая от желания...

Наверно, у нее вырвался легкий возглас. Куинн повернул голову, и она сразу покрылась румянцем.

— Эротические мысли? — испытующе спросил он.

Отпираться было бесполезно.

— Я только что пожалела, что не осталась у Ричарда, — прохрипела она.

Элизабет отчаянно надеялась, что Куинн поверит, и увидела, что поверил. У него вытянулось лицо.

Ничего, пусть позлится.

— Если у вас такой вид при одной мысли о нем, — произнес он с расстановкой, — значит, ваши чувства к нему более пылки, чем я себе представлял. Пожалуй, мне не доводилось видеть на женском лице столь неприкрытое вожделение...

Элизабет до крови закусила нижнюю губу и постаралась ответить как можно ровнее:

— Уже очень поздно...

Она поднялась, подошла на непослушных ногах к окну и отодвинула штору. Серая пелена тумана облепила влагой стекло, густо застлала внешний мир.

Когда же он наконец уйдет!

— Боюсь, ситуация не улучшилась... — Ей удалось сохранить ровный тон.

— Да, — согласился он и встал у нее за плечом.

Ей стало неловко.

— Не кажется ли вам, что есть смысл...

— Вы совершенно правы, — невозмутимо перебил ее Куинн, — чем рисковать попасть в аварию, есть смысл остаться.

— Н-нет, вообще-то я не это имела в виду. Вы не можете здесь оставаться, тут только одна спальня.

— Я согласен спать на диване.

— Но я не хочу, чтобы вы...

Он вскинул брови.

— Понял! Если желаете, буду рад заменить вам Бомонта... в постели.

— Но я не это хотела сказать!

— Жаль, — вздохнул он, — а я уже подумал...

— Все вы отлично поняли, и не прикидывайтесь...

Он осклабился.

— Ну, на диване, так на диване.

Куинн явно не собирался отступать, положение становилось отчаянным.

— Но у вас нет спальных принадлежностей... — забормотала Элизабет. — Да и ваш отель наверняка где-нибудь поблизости...

— Ну, кое-что из спальных принадлежностей у меня все-таки есть, — спокойно возразил он. — Чего нет, так это отеля. Я, видите ли, не собирался оставаться ночевать в городе, а думал отправиться прямо в Солтмарш.

— Солтмарш? — еле слышно прошептала она.

В голове непрошенно завертелись обрывки картин. Городок Солтмарш, узкие улочки, деревянные каркасы домов, ощущение застывшего времени... остров Солтмарш, миля в длину, полмили в ширину, с берегом соединяет лишь коса, по которой можно пройти только во время отлива... Солтмарш-хаус, роскошный старинный особняк... на возвышении... посреди острова...