Книга Лекарь Империи, страница 25 – Сергей Карелин, Александр Лиманский

Опыт — его действительно не пропьешь. Особенно такой, как у меня — опыт реаниматолога и хирурга, который каждый день сталкивался с жизнью и смертью. Я чувствовал, что после реанимации Сеньки я перешел на новый ранг. Или мне показалось?

Да, точно! Запас «Искры» определенно стал больше, чем у обычного адепта. Пожалуй, теперь я тянул на Эфирного Практика. Быстро однако я набрал опыта.

И какие-то новые ощущения появились, будто обострились все чувства. Нужно будет потом разобраться, какие именно силы ко мне прибавились.

Жаль только, что для всех остальных и для Гильдии, я по-прежнему останусь всего лишь адептом, пока не сдам официальный экзамен и не подтвержу свой новый уровень. А это, зная местную бюрократию, дело небыстрое.

Мы повезли Сеньку обратно в палату. По пути Конюхов, видимо, решил проверить меня по полной.

— Так, Илья, — он внимательно посмотрел на меня. — Диагноз мы, благодаря тебе, уточнили. Опухоль. Что дальше? Твои предложения? Какие мероприятия необходимо провести в первую очередь?

Я, не задумываясь, начал перечислять:

— Во-первых, срочная консультация онколога и торакального хирурга, если такие специалисты есть в этой больнице или их можно быстро вызвать. Во-вторых, полное стадирование — КТ или МРТ грудной клетки с контрастом, УЗИ брюшной полости, возможно, сцинтиграфия костей, чтобы исключить метастазы. В-третьих, биопсия опухоли для гистологического исследования, чтобы определить ее тип и степень злокачественности. И, конечно, поддерживающая терапия — обезболивание, коррекция анемии, нутритивная поддержка…

Я говорил еще что-то про важность психологической поддержки для ребенка и родителей, как вдруг Сеньке на каталке снова стало плохо. Он закашлялся, начал задыхаться, лицо опять посинело. Приборы снова тревожно запищали.

— Черт! — выругался Конюхов. — Опять! Не довезли!

Мы как раз проезжали мимо дверей реанимационного отделения.

— Сюда! Быстро! — скомандовал он, и мы вкатили каталку в ярко освещенный зал, заставленный сложной аппаратурой.

Снова борьба за дыхание, снова писк приборов. С трудом, но нам опять удалось его стабилизировать. Конюхов выглядел измотанным.

— Все, Разумовский, времени у нас нет, — тяжело выдохнул он. — Эта дрянь… опухоль… она его душит. И «стекляшка», будь она неладна, только усугубила состояние. Нужна срочная операция. Экстренная. Я сейчас вызову дежурного хирурга. А ты… — он посмотрел на меня, — … ты сбегай к матери, возьми у нее письменное согласие на операцию. Без него никак.

Я кивнул.

— А… вы справитесь тут один, если ему снова станет хуже? — с тревогой спросил я. Все-таки оставлять Сеньку сейчас было рискованно.

— Справлюсь, не переживай, — Конюхов попытался улыбнуться, но получилось как-то криво. — Я тут не один, медсестры помогут. Да и хирург сейчас подойдет. Беги.

Я нашел Марину в том же коридоре, где мы ее оставили. Она сидела на диванчике, сжавшись в комок, и тихо плакала. Отец Сеньки, Василий, и старший брат стояли рядом, пытаясь ее как-то утешить, но у самих у них лица были серые от страха. Похоже только пришли после рабочего дня.

Пришлось сообщить ей неутешительные новости и необходимость срочной операции. Марина разрыдалась еще сильнее, уткнулась мне в грудь, как маленькая девочка.