Книга Лекарь Империи 2, страница 36 – Александр Лиманский, Сергей Карелин

Я должен был не преподнести Преображенскому готовое решение на блюдечке с голубой каемочкой, а подвести его к этому решению самого. Чтобы он подумал, что это его собственная гениальная догадка.

— Чего затих, двуногий? — внимательно смотрел на меня Фырк.

— Да, так, ничего, — мысленно ответил ему я. — Смотри за представлением.

Я поднял голову. Преображенский сидел за своим массивным дубовым столом и что-то сосредоточенно писал в истории болезни. Он выглядел уставшим и озабоченным. Это было мне на руку.

Я откашлялся, чтобы привлечь его внимание.

— Вениамин Петрович, — я постарался, чтобы мой голос звучал как можно более почтительно, но с нотками живого профессионального интереса. — И у меня возникло несколько вопросов, если позволите.

Он оторвался от своих бумаг и устало посмотрел на меня.

— Валяй, Разумовский, раз уж ты здесь. Все равно от тебя так просто не отделаешься.

Я мысленно усмехнулся. Ну что ж, начнем наш маленький спектакль.

— Смотрите, Вениамин Петрович, какая получается интересная картина, — я взял со стола лист с результатами анализов и сделал вид, что внимательно его изучаю. — Сначала мы назначаем мальчику стандартные восстановительные эликсиры, тот же «Регенол-Форте». Эффекта — ноль. Организм их отторгает. Мы предполагаем индивидуальную непереносимость и переходим на более мощный, дорогой и гипоаллергенный «Вита-Реген». Логично. Но что мы видим?

Я сделал многозначительную паузу. Преображенский нахмурился, явно пытаясь понять, к чему я клоню.

— Мы видим кратковременное улучшение, — продолжил я. — Температура спадает, воспалительные маркеры в крови снижаются. Все идет хорошо. Но потом, буквально через несколько дней, на фоне продолжающейся терапии «Вита-Регеном», ему снова становится хуже. Температура опять ползет вверх, лейкоциты растут, СОЭ зашкаливает. И при этом, что самое интересное, все посевы на инфекцию, которые вы ему делали, — стерильны. Никаких бактерий, никаких грибков.

Я снова замолчал, давая ему возможность самому сложить два и два.

— Это выглядит так, — я решил немного ему помочь, — как будто мы пытаемся потушить пожар, подливая в него бензин. Как будто само наше лечение, направленное на стимуляцию иммунитета и регенерацию, на самом деле только подстегивает какой-то скрытый, но очень агрессивный воспалительный процесс. А что, если проблема не в том, что лекарства не подходят, а в том, что сама иммунная система мальчика сейчас работает неправильно? Что, если это какая-то… гиперактивная, парадоксальная реакция на саму операцию или на любое внешнее вмешательство?

Преображенский несколько секунд молча смотрел на меня, и я видел, как в его уставших глазах загорается огонек живого интереса. Он отложил ручку и откинулся на спинку кресла.

— Продолжайте, адепт, — его голос звучал уже не так снисходительно. — Ваша мысль мне нравится.