Книга Лекарь Империи 3, страница 118 – Александр Лиманский, Сергей Карелин

— Папе лучше, — я услышал, как она улыбается. — Гораздо лучше! Твои антибиотики сработали, кризис миновал, температура спала. Он только что пришел в себя. Представляешь⁈ Врачи говорят, что ты вытащил его с того света. Он, конечно, еще очень слаб, будет долго в реанимации, но… но самое страшное позади. Угрозы жизни больше нет.

Я почувствовал, как огромный камень свалился с моей души.

— Это очень-очень хорошая новость, Вероника.

— Я скоро поеду домой, в Муром. Сказали, здесь врачи уже сами справятся. Спасибо тебе, Илья. За все.

— Не за что, — я улыбнулся. — Ты там отдыхай. А я буду ждать.

Мы попрощались.

Я положил трубку и бросил взгляд сквозь большое стеклянное окно. За стеклом палаты на шесть человек стоял Фролов. Он слушал пациента, периодически кивая.

Я задумался.

Нужно было проверить, не пришли ли наконец анализы Кулагина, да заодно и разобраться с сегодняшними поступлениями.

Фролов, очевидно, только что закончил осмотр — стетоскоп уже висел у него на шее, а руки были скрещены на груди. Но он не уходил. И ничего не делал.

Он просто стоял в полутора метрах от пациента и смотрел на него каким-то отсутствующим, почти испуганным взглядом. Прошла минута, показавшаяся мне вечностью.

Затем он, как-то нервно дернувшись, взял в руки свой планшет, который лежал на столике. Провел по экрану пальцем, открыл карту пациента, но затем, так и не напечатав ни единого слова, снова погасил экран и положил планшет на место. Он потер руки и начал мерить шагами эту палату.

Странно. Очень странно. Что застыл? Осмотр давно закончен. Либо иди, либо пиши назначения. Чего он ждет? Как будто боится прикоснуться к клавиатуре.

Это было уже не просто медлительность. Это было похоже на какое-то странное, иррациональное зависание.

Я развернулся и прошел дальше, зашел в нашу ординаторскую. Быстро проверил в системе — анализов по Калугина все еще не было. Из профессионального любопытства я открыл и пациентов Фролова.

Пусто.

Суслик закончил осмотр по меньшей мере минут десять назад, но так и не внес в карту ни единого слова. Интересно.

В этот самый момент, как по заказу, в ординаторскую вошел и сам виновник моих размышлений. Он, увидев меня, вздрогнул.

— Максим, — я решил не ходить вокруг да около. — Я сейчас видел тебя у нового пациента. Все в порядке? Ты выглядел как-то… нерешительно. И, кстати, почему до сих пор нет записи в его карте?

Он вздрогнул.

— А… я… я просто обдумывал. Да. Диагноз пока неясный, понимаешь? Нужно всесторонне оценить все возможные риски, перед тем как… Это, знаешь ли, тактика выжидания. Наблюдение в динамике, вот.

Какая еще, к черту, «тактика выжидания»? Откуда он вообще набрался этих пафосных, пустых формулировок?

— Это ладно, — я отмахнулся от его не убедительных оправданий. — А с Зацепиным также было? Так же постоял и отпустил восвояси «понаблюдаться».

Фролов заметно побледнел.

— Я… я же говорю, я не был уверен… я просто не успел еще…

— Не успел? — я прищурился. — Ты его отправил домой с «само пройдет». А я, между прочим, Зацепина вылечил. У него оказалась системная склеродермия с поражением пищевода и легких. Еще неделя твоей «тактики выжидания» — и фиброз в его легких стал бы необратимым. Ты понимаешь, чем могла закончиться твоя «нерешительность»?