Книга Лекарь Империи 3, страница 121 – Александр Лиманский, Сергей Карелин

— ВРЕ-Е-ЕТ! НАГЛАЯ, БЕССТЫЖАЯ ЛОЖЬ! Я ЧУВСТВУЮ ЭТО КАЖДОЙ СВОЕЙ ФИБРОЙ! ОНА ЛЖЕТ ПРЯМО ТЕБЕ В ЛИЦО, ДВУНОГИЙ! ОНА ВРЕТ!!!

Так вот оно что. Вот и вся правда. Я почувствовал, как в груди разливается ледяное спокойствие. Значит, она не просто совершила ошибку из-за гордыни. Она хладнокровно, осознанно пошла на подлог, чуть не убила человека, а теперь так же хладнокровно врет мне в глаза.

— Спокойно, — сказал я мысленно. — Тебя, Фырк, к делу не пришьешь. Ее официально оправдали. Значит, идти напролом, обвиняя ее во лжи, — глупо и бесполезно. Нужно менять тактику. Если врага слишком опасно атаковать в лоб… значит, нужно подобраться к нему поближе.

Я посмотрел на нее. На ее лице снова появилось торжествующее выражение. Она видела, что я молчу, и, видимо, решила, что загнала меня в угол.

И тогда я сделал то, чего она ожидала меньше всего. Я улыбнулся.

— Хорошо, — сказал я. — Я тебе верю. Возможно, я и правда утром был слишком резок, — я откинулся на спинку стула. — Знаешь, а в твоих словах о союзе действительно есть резон. Мы и вправду могли бы стать отличной командой.

Ее глаза расширились от удивления, которое тут же сменилось нескрываемым, чистым восторгом. Она не просто добилась своего. Она «переубедила» меня.

— Я так рада, что ты меня понял, Илюша! — проворковала она, возвращаясь к своему кокетливому образу. — Вот увидишь, мы с тобой таких дел наворотим! Да мы целые горы свернем! — она победно посмотрела на часы. — Ой, мне же надо бежать, у меня пациенты. Мы с тобой потом еще все обсудим, хорошо? Договорились?

— Договорились, — кивнул я.

Она упорхнула из ординаторской, оставляя за собой шлейф дорогих духов и ощущение полного, абсолютного триумфа.

А я остался сидеть один, глядя ей вслед.

Что ж, Алина. Играем. Начинаем играть в твою игру. Вот только ты еще не знаешь, что теперь я знаю главные правила. И буду играть на шаг впереди. Держи врагов своих близко… как говорится, очень-очень близко.

Так ладно.

Вернемся к пациент Кулагину. Его анализы пришли и что-то они мне не нравятся…

Григорий Сычев спустился в полутемный, сырой подвал складского помещения центральной больничной аптеки. Пахло пылью, картоном и хлоркой. В дальнем углу, под тусклой лампочкой, его уже ждал заведующий аптекой, Семен Аркадьевич — маленький, суетливый человечек с вечно бегающими глазками.

— Ну что, готово? — грубо бросил Сычев, даже не поздоровавшись.

— Готово, Григорий Палыч, — ответил аптекарь, но в его голосе, обычно заискивающем, на этот раз слышались какие-то новые, твердые нотки. Он кивнул на пыльную картонную коробку, стоявшую на полу. — Вот, все как договаривались. Списал по акту.

Сычев подошел, открыл коробку. Внутри, в своих гнездах из пенопласта, лежали ампулы и флаконы с дорогим и редким антибиотиком последнего поколения. Товар что надо.

— Гриша, — Семен Аркадьевич подошел ближе. — Я тут подумал… Не уверен я, что это хорошая идея в этот раз.

— Это еще почему? — нахмурился Сычев, не отрываясь от осмотра.

— Да ты на срок годности посмотри, — он ткнул пальцем в этикетку на коробке. — Он же два года назад вышел. Два года. Это уже не лекарство, Гриша. Это чистая отрава. У меня, знаешь ли, совесть не позволит.