Книга Лекарь Империи 3, страница 122 – Александр Лиманский, Сергей Карелин

Сычев медленно выпрямился и удивленно уставился на аптекаря. Совесть? У него то? Да он уже третий год списывает для них препараты и прекрасно знает куда они уходят? Что-то тут нечисто.

— Сеня, не начинай, — произнес он вслух. — С каких пор тебя волнует совесть? Давай без этого театра.

— А тут не только совесть, Григорий, — лицо аптекаря из озабоченного превратилось в деловое и хитрое. — Все дело в рисках. Риски, дорогой мой, нынче сильно выросли. В больнице проверки, все на ушах стоят из-за этой вашей «стекляшки». Плюс этот следак из Гильдии, который везде свой нос сует и репутацию себе зарабатывает. Моя задница теперь под гораздо большей угрозой, чем раньше. А раз риски выросли, то и моя доля за эти риски, извини, тоже должна вырасти. Иначе — никакой сделки.

Сычев несколько секунд молчал, глядя на маленького, наглого фармацевта. А потом не сдержался и рассмеялся. Так вот в чем дело! Деньги! Ну слава богу, а то он уж было подумал, что Сеня и правда в святого решил поиграть. Нет, все по-старому. Мир на своем месте, все предсказуемо и понятно.

— Ты совсем обнаглел, Аркадьич? — уже без злобы, а скорее, с веселым азартом спросил Сычев. — Может, тебе еще и ключи от моей квартиры отдать, где деньги лежат?

— Ключи не надо, — серьезно ответил тот. — А вот плюс десять процентов к моей обычной доле — в самый раз.

— Пять. И на этом закончим.

— Семь с половиной. И это мое последнее слово. Товар редкий.

Сычев снова хмыкнул.

— Ладно, черт с тобой, подавись своими процентами.

Он подхватил коробку.

— Но учти, Сеня. Если из-за твоей жадности или болтливости что-то пойдет не так — ты первый пойдешь на дно. Вместе со своей совестью. Запомни.

Он поднимался по скрипучей лестнице, и на его лице играла презрительная ухмылка.

Старый трус этот Волков.

«Чутье» у него, «опасность»… Дрожит, как осиновый лист. Пока он там в своем кабинете трясется и ждет у моря погоды, я деньги делаю. Сам. Без него. Нужен только надежный напарник, а не такие как последнее время попадались. Вроде этого Разумовского.

Он вспомнил Илью, и желваки на его скулах заходили. Вот из-за таких вот умников-«героев» и приходится вот так, по подвалам шариться, рисковать.

Ничего, ничего. Скоро у меня будет достаточно денег, чтобы послать и эту работу, и Волкова, и всю эту проклятую Гильдию к чертовой матери.

Он вышел на задний двор больницы, сунул коробку в багажник своей старой машины и удовлетворенно потер руки. За эту партию он выручит неплохой куш. А то, что кто-то, возможно, умрет от этого «лекарства»… что ж, это уже были не его проблемы.

* * *

Результаты обследований по новому пациенту Калугину, пришли. Я сидел в ординаторской, вчитываясь в заключение гастроскопии на экране планшета, когда за спиной раздался знакомый голос Шаповалова.

— Ну что, гений, увидел там что-нибудь интересное, или опять спишем все на «нервы» и отправим бедолагу пить валерьянку?

Я не обернулся, полностью поглощенный изображением на экране.

— Боюсь, валерьянка ему уже не поможет, Игорь Степанович. Разве что в качестве анестезии перед операцией.

— Операцией? — он заинтересовался, подошел ближе и заглянул мне через плечо. — А ну-ка, покажи.