Книга Лекарь Империи 4, страница 25 – Сергей Карелин, Александр Лиманский

— Все получилось, — я попытался выдавить из себя улыбку. Вышло не очень. — Но устал, как последняя собака.

Голова все еще слегка кружилась, и мне приходилось прилагать усилия, чтобы стоять прямо. Вероника, конечно же, это заметила.

— Пошли домой, — она решительно взяла меня под руку, и ее плечо стало для меня неожиданной, но очень нужной опорой. — Тебе нужно отдохнуть.

— Да ладно тебе, я в порядке…

Но Веронике сама взяла меня под руку и мы быстро дошли до моего дома. Последнее, что я помню в тот вечер — как моя голова коснулась подушки, и как она заботливо укрыла меня одеялом.

Утро встретило меня не звоном будильника, а дразнящим, божественным запахом жареной яичницы. Вероники в квартире уже не было — ушла на свою утреннюю смену. На кухонном столе лежала короткая записка: «Завтрак на плите. Не вздумай пропустить! В.».

Я улыбнулся. Заботливая.

На сковородке меня ждала еще теплая яичница с беконом и пара поджаренных тостов. Я сделал себе кофе. После вчерашнего энергетического истощения мой организм требовал калорий, и я с огромным, почти животным удовольствием, уничтожил весь завтрак до последней крошки.

По дороге на работу я чувствовал себя уже почти человеком. Ночь полноценного, глубокого сна сделала свое дело. «Искра» почти полностью восстановилась, и голова больше не кружилась.

— О, двуногий наконец-то проснулся! — Фырк, как обычно, материализовался на моем плече, едва я переступил порог больницы. — Как спалось, герой-любовник, после бурной ночи?

— Нормально спалось, — буркнул я, направляясь к лифтам. — После ночи сна.

— Это хорошо, что выспался, — загадочно произнес фамильяр, усаживаясь поудобнее. — Потому что бодрость тебе сегодня ой как понадобится! Тебя тут та-а-акое ждет!

— Что еще «такое»? — насторожился я.

— Увидишь! — он довольно хихикнул. — Сюрприз будет!

Я нахмурился, но выпытывать у него подробности не стал. Все равно этот пушистый засранец обожает плести интриги и нагонять туману.

У самой двери в нашу ординаторскую я замер. Там, о чем-то тихо переговариваясь, стояли двое — Шаповалов и, к моему огромному удивлению, главврач Анна Витальевна Кобрук собственной персоной. Увидев меня, Шаповалов усмехнулся.

— А вот, кстати, и он. Легок на помине.

Кобрук медленно повернулась ко мне. Ее взгляд был, как всегда, холодным и непроницаемым.

— Подмастерье Разумовский? Пойдемте в мой кабинет. Немедленно.

Я нахмурился. Такой вызов не предвещал ничего хорошего. Неужели что-то случилось с…

— Что-то с пациентом Кулагиным? — спросил я, не двигаясь с места. Мой голос прозвучал жестко.

— С Кулагиным все в порядке, — Кобрук перехватила мой встревоженный взгляд. — Он очнулся, состояние стабильное, идет на поправку. Он хочет вас видеть. Но сначала — у нас с вами серьезный разговор.

Она развернулась и, не оглядываясь, пошла по коридору в сторону своего кабинета. Шаповалов легонько подтолкнул меня в спину.

— Не тяни, герой. Начальство ждать не любит.

В просторном кабинете главного лекаря, кроме самой хозяйки, нас уже ждал Игнат Семенович Киселев. Заведующий всей хирургией выглядел как обычно — добродушный дядюшка с аккуратной седой бородкой.