Книга Лекарь Империи 4, страница 26 – Сергей Карелин, Александр Лиманский

Однако сегодня в его глазах, направленных на меня, помимо привычного дружелюбия читалось какое-то новое, почти суеверное выражение — смесь восхищения и недоверия. Он естественно уже был в курсе вчерашних событий.

— Ах, вот и наш чудотворец! — тут же прокомментировал Фырк, невидимо усаживаясь на спинку одного из стульев. — Смотри-ка, какая серьезная делегация собралась! Сейчас тебя или наградят орденом, или публично казнят! Пятьдесят на пятьдесят!

Кобрук жестом указала нам на стулья, а сама грациозно, как королева, обошла свой огромный, почти пустой стол из черного дерева и опустилась в массивное кожаное кресло.

Она не села, а именно воссела, дав нам пару секунд, чтобы в полной мере ощутить, кто здесь хозяин. Затем она медленно, почти ритуально, сцепила тонкие пальцы в замок и положила их на полированную столешницу, устремив на меня свой холодный, изучающий взгляд.

Аудиенция началась.

— Подмастерье Разумовский, — начала она официальным тоном. — То, что вы вчера продемонстрировали в операционной, мягко говоря, выходит за рамки обычной медицинской практики.

Я напрягся.

Ее формулировка «выходит за рамки обычной практики» могла означать что угодно. Так, что это? Они собираются обвинить меня в использовании неуставных магических техник?

Моя «Искра»-диагностика, которую Шаповалов описал в своем отчете, привлекла слишком много внимания? Или это просто прелюдия к тому, чтобы объявить мне выговор за самоуправство, а потом тихо «замять» мой успех, чтобы не создавать прецедентов?

Я ждал, готовый к любому из этих вариантов.

— Это было просто невероятно! — неожиданно, почти с детским восторгом, встрял Киселев. — Найти гормональную опухоль размером пять миллиметров практически вслепую, ориентируясь на какие-то свои ощущения! Игорь мне рассказал! Я двадцать пять лет в хирургии, но такого еще не видел!

— Согласна, — кивнула Кобрук. — Игорь Степанович подробно доложил мне о ходе операции. Две нейроэндокринные опухоли, найденные и удаленные с ювелирной точностью. Пациент вне опасности и идет на поправку.

Шаповалов, который до этого скромно стоял у стены, кашлянул.

— Это была слаженная командная работа, Анна Витальевна. Но да, подмастерье Разумовский показал себя блестяще.

— Именно поэтому, — Кобрук открыла папку, лежавшую перед ней, и взяла ручку, — я подписываю приказ о выплате вам внеочередной, увеличенной премии за решение особо сложного клинического случая. А также…

Она сделала короткую паузу, и я почувствовал, как напрягся даже Шаповалов.

— … я официально присваиваю вам статус первого ассистента мастера-целителя Шаповалова. С этого дня все значимые и сложные операции в хирургическом отделении должны проходить с вашим обязательным участием.

— Ого! — присвистнул Фырк у меня в голове. — Двуногий, да ты просто в гору пошел! Первый ассистент! Это ж почти как заместитель заведующего!

Я постарался сохранить максимально спокойное выражение лица, хотя внутри все ликовало. Это было не просто повышение. Это было официальное признание.

— Благодарю за доверие, Анна Витальевна.

— Но есть одно «но», — продолжила Кобрук, и ее голос снова стал жестким.

Ну конечно, как же без «но». Бесплатный сыр бывает только в мышеловках.