Книга Лекарь Империи 4, страница 23 – Сергей Карелин, Александр Лиманский

— Игорь Степанович, дайте мне, пожалуйста, длинный атравматичный зажим, — попросил я. Затем повернул голову в сторону анестезиолога. — Артем, держите шприц с сорокапроцентной глюкозой наготове. Возможно, сейчас будет еще одна реакция.

— Ты что еще задумал, Разумовский? — подозрительно спросил Шаповалов, но зажим сестре кивком велел подать.

— Попробую точно локализовать опухоль. По-своему.

Я взял в стерильную перчатку длинный, тонкий металлический зажим. Холодная сталь приятно легла в руку. Я закрыл глаза, отсекая все лишнее — писк мониторов, напряженное дыхание ассистентов, ворчание Шаповалова.

Нужно было полностью сосредоточиться.

— Эй, двуногий, ты чего? — встревоженно пискнул у меня в голове Фырк. — Собрался медитировать прямо на операции? Ты в своем уме⁈

Я не ответил.

Вместо этого я сконцентрировался и начал пропускать через металл зажима тончайшую, как паутинка, струйку своей целительной энергии.

Не мощный поток, способный заживлять раны, а едва ощутимый, вибрирующий импульс. Энергетический щуп.

Зажим в моей руке перестал быть просто куском металла. Он стал продолжением моих нервных окончаний.

Я медленно, миллиметр за миллиметром, ввел его в рану и начал прикасаться самым кончиком к поверхности поджелудочной железы.

— Что он, черт возьми, делает? — шепотом спросила одна из медсестер.

— ТИХО! — рявкнул Шаповалов. — Не мешать!

Каждое прикосновение к здоровой ткани отдавалось в моей руке ровным, спокойным, «теплым» резонансом. Я чувствовал структуру органа, его плотность, его жизнь.

Касание. Ровный отклик. Сдвиг на миллиметр. Снова касание.

И вдруг… другое ощущение. Резонанс стал плотнее, «холоднее», как будто мой энергетический щуп наткнулся на крошечный, твердый узелок под самой поверхностью ткани. Инородное тело.

— Здесь, — прошептал я, не открывая глаз, удерживая кончик зажима на этой точке. — На сантиметр глубже от поверхности. Два миллиметра левее от кончика моего зажима. Размер… не больше пяти-шести миллиметров. Она здесь.

Я открыл глаза. В операционной стояла такая тишина, что было слышно, как гудит вентиляция. Все смотрели то на меня, то на кончик моего зажима, замершего на, казалось бы, абсолютно здоровой ткани.

Шаповалов секунду смотрел на кончик моего зажима, потом на меня, потом снова на зажим. В его глазах отражалась отчаянная решимость человека, который ставит все на одну карту.

— Артем, держите глюкозу наготове, — скомандовал он анестезиологу. — Режу.

Он решительно взял в руки микроскопический скальпель. Надрез был крошечным, всего несколько миллиметров. Осторожно, слой за слоем, разводя ткани, он пошел вглубь, точно к той точке, где замер мой инструмент.

И вот…

— Вижу! — выдохнул он. — Крошечный, плотный узелок, с рисовое зерно. Как… как ты, черт возьми, его нашел?

— Потом расскажу, — пробормотал я, чувствуя, как от дикого напряжения и такого необычного использования «Искры» у меня начинает кружиться голова. Я выкачал из себя всю «Искру». Тело покрылось холодным потом.

— Ого! — искренне восхитился у меня в голове Фырк. — Двуногий, да ты просто скрытый гений! Ты же только что изобрел новый диагностический метод! «Искру» в щуп превратил! Это же надо было такое придумать!