Книга Лекарь Империи 4, страница 35 – Сергей Карелин, Александр Лиманский

Мы договорились больше не враждовать, но чтобы она вот так быстро сдалась и сама пришла. Тут что-то не чисто…

А может, ситуация у нее была действительно патовая. Она боялась. Панически боялась снова ошибиться и окончательно похоронить свою карьеру.

— Конечно, — я ответил ровным, профессиональным тоном, не давая ей почувствовать мое настроение. — Что за пациент?

Она с видимым облегчением подошла и протянула мне историю болезни.

— Валентин Свиридов, сорок пять лет. Поступил к нам час назад. Жалобы на сильный шум в ушах, тошноту, спутанность сознания. И еще… — она замялась, — он дышит как-то странно. Очень часто и глубоко.

Я быстро пробежал глазами анамнез. Действительно, очень необычный набор симптомов, не укладывающийся ни в одну из классических картин. Странное дыхание… — эта деталь сразу зацепилась у меня в голове.

— Анализы уже делали?

— Да, конечно. Общий анализ крови, биохимия — все в пределах абсолютной нормы, — в ее голосе звучало отчаяние. — Я сначала думала, может, что-то неврологическое. ОНМК? Но клиники нет. Интоксикация неизвестным веществом? Тоже не похоже. Я… я не знаю, Илья.

Я смотрел на нее и видел перед собой уже не самоуверенную стерву, а напуганного, загнанного в угол специалиста. Тот случай с Шевченко не просто сломал ее профессиональный стержень, он, кажется, полностью парализовал ее клиническое мышление.

Теперь она, видимо, в каждом пациенте со «смазанными» симптомами видела потенциальную ловушку, редчайший синдром, который она снова пропустит, снова опозорится, и на этот раз ее уже никто не спасет.

Или…

Или это очередная игра. Она может намеренно прийти ко мне с этим сложным случаем, чтобы я ошибся. Чтобы потом, когда придет Шаповалов или Кобрук, она могла сказать: «А я что? Я ничего. Я сразу поняла, что случай сложный, и позвала нашего гения-самоучку. Это все его назначения, я тут ни при чем».

Идеальная подстава. Снять с себя всю ответственность и переложить ее на меня.

Оба варианта были одинаково вероятны. Но в любом случае, сейчас передо мной был пациент. А пациент — это главное.

— Пойдем, посмотрим на него, — я встал из-за стола. — Максим, ты идешь с нами. Будешь учиться, как разбирать нетипичные случаи.

Алина изумленно посмотрела сначала на Суслика, потом на меня и явно что-то хотела спросить., но сдержалась.

Пока мы шли по коридору в сторону приемного покоя, я внимательно изучал принесенную Борисовой историю болезни.

Мужчина, сорок пять лет, работает бухгалтером. Не пьет, не курит, хронических заболеваний нет. Жалобы появились сегодня утром, нарастали постепенно.

— А почему ты его сразу к неврологу не отправила? — спросил я у Алины, которая шла рядом. — Спутанность сознания, шум в ушах — это же их профиль.

— Сердюков сегодня на какой-то гильдейской конференции до вечера, — она поморщилась. — А дежурный невролог… — она закатила глаза, — сказал, что сначала нужно исключить острую соматическую патологию, и велел разбираться самой.

Понятно. Классический бюрократический футбол.

Палата встретила нас затхлым воздухом и тихими стонами. Свиридов лежал на кровати, беспокойно ворочаясь. Лицо его было бледным, покрытым липкой испариной. Но первое, что бросилось мне в глаза, было его дыхание.

Вот оно!