Книга Лекарь Империи 4, страница 38 – Сергей Карелин, Александр Лиманский

— Что, Разумовский⁈ Ошибочка вышла⁈ — она почти пропела это. — Нет у пациента никакого отравления! А ты⁈ Ты уже льешь ему в вены чистую щелочь! Ты хоть знаешь, что такое ятрогенный метаболический алкалоз, гений⁈ Судороги! Остановка дыхания! Кома! Ты чуть не убил его своим «блестящим» лечением!

Она победно посмотрела на Фролова, который растерянно переводил взгляд с меня на нее, потом на пациента, который, услышав все это, испуганно вжался в подушку.

Я молчал, держа в руках этот дурацкий листок. Что-то здесь было фундаментально неправильно. Клиническая картина — классическая, как из учебника. Реакция на лечение — мгновенная и абсолютно типичная.

Но этот анализ… он перечеркивал все.

— Эй, двуногий! — Фырк, который, кажется, единственный не поддался панике, запрыгнул мне на плечо. — Не слушай эту ведьму! Ты что, не видишь⁈ Пациенту же стало лучше! Прямо на глазах! А это значит, что твой диагноз — правильный, а эта бумажка врет!

Конечно, я был прав. Но как, черт возьми, это доказать? Как такое вообще было возможно? Диагноз — правильный. Лечение — правильное. Значит…

Значит, неправильным был… Анализ!

Но как?..

— Валентин, — я снова повернулся к пациенту, полностью игнорируя торжествующую Борисову. — Скажите мне еще раз, вы абсолютно точно вчера принимали аспирин?

— Да, лекарь, точно! — испуганно закивал он. — Целую пластинку за день уговорил, голова трещала.

— А сегодня утром? Может, хоть одну таблетку?

— Нет, что вы! Утром уже так плохо было, не до таблеток…

Я задумался.

Период полувыведения салицилатов из организма — от двух до тридцати часов, в зависимости от принятой дозы. Если он принял такую огромную дозу вчера днем, то к сегодняшнему утру в его крови все еще должна была быть токсическая концентрация. Но ее не было.

— Двуногий, а может, я понял! — неожиданно воскликнул у меня в голове Фырк. — А что, если его организм… ну… как-то по-особенному работает? Быстрее, чем у других, эту гадость из себя выводит?

Ускоренный метаболизм… Или…

— Фырк, быстро к пациенту! — мысленно скомандовал я. — Ныряй внутрь! Мне нужны не цифры, мне нужны процессы. Как работают его почки? Что происходит в печени? Что с кровью? Как его организм выводит лекарства? Мне нужно видеть все. Ищи тщательно и подробно.

— Есть, шеф! — Фырк тут же спрыгнул с моего плеча и, подлетев к кровати, коснулся лапкой руки пациента, словно растворившись в ней.

— Ну что, «гений»? — ехидно спросила Борисова, которая с интересом наблюдала за моими странными паузами. — Признаешь свою ошибку? Или будешь до последнего упорствовать в своей ереси?

— Ждите, здесь, — вместо ответа на вопрос сказал я. — Дойду до лаборанта Стасика. У меня к нему есть парочка вопросов.

С этими словами, я вышел из палаты, успев заметить на ходу как побледнела Белочка-Борисова.

Я шел по гулкому коридору, прокручивая в голове ее странную реакцию. Как только прозвучало имя Стасика, она напряглась, словно кто-то провел холодным лезвием у нее по спине.

Их что-то связывало. Она его подкупила? Запугала, чтобы он подделал анализ? Сейчас выясним.