Книга Лекарь Империи 4, страница 5 – Сергей Карелин, Александр Лиманский

Скальпель лег в мою протянутую руку так привычно и удобно, будто был ее продолжением. Знакомая, приятная тяжесть стали. Я дома.

Я сделал первый разрез — уверенный, ровный, одной линией. Кожа послушно разошлась, обнажая желтоватую подкожную клетчатку.

— Хорошо, — едва слышно одобрил Шаповалов. — Продолжайте.

Слой за слоем, аккуратно коагулируя мелкие сосуды, я входил вглубь брюшной полости. Все шло по плану: фасции, мышцы, брюшина. Вот блеснул край печени. А вот и цель — желудок. Аккуратно выведя его в рану, я увидел ее. Язва. Глубокая, уродливая, с плотными, каллезными краями.

— Некрасивая подруга, — прокомментировал Шаповалов. — Но вполне операбельная. Выделяйте двенадцатиперстную кишку.

Я начал аккуратно, шаг за шагом, отделять зону язвы от окружающих тканей, от плотных спаек, которые образовались за годы хронического воспаления. Работа была ювелирной, но шла гладко. Слишком гладко.

И тут…

— Что за черт? — Шаповалов, который до этого молча наблюдал, резко наклонился над столом. — Почему так кровит?

Из тканей вокруг язвы, из-под зажима, начала сочиться кровь. Не просто капли — мелкие, злые струйки, которые мгновенно заливали операционное поле, превращая его в багровое озеро.

— Коагулятор! Мощность на максимум!– скомандовал я, пытаясь прижечь источник.

Но это не помогало. Казалось, будто вся сосудистая сеть в этой зоне сошла с ума и решила открыться одновременно.

— Давление падает! — крикнул из-за ширмы Артем. — Сто на шестьдесят… девяносто на пятьдесят… восемьдесят…

— Черт! — Шаповалов встал ко мне вплотную. — Зажимы! А я попробую «Искрой»!

Он приложил одну руку к краю раны, и я увидел, как от его ладони пошло плотное, золотистое свечение. Его «Искра» была невероятно мощной, как раскаленный металл. Он пытался силой своей воли «сжать» сосуды, остановить кровотечение!

Мы лихорадочно работали, пытаясь остановить этот кровавый потоп, но это было все равно что пытаться заткнуть пальцами сотню дырок в прорвавшейся плотине. Кровь шла отовсюду.

— Пульс сто сорок! Давление шестьдесят на ноль! У нас гемодинамический коллапс! — голос Артема сорвался почти на крик.

Магия Шаповалова не справлялась. Поток был слишком сильным, он прорывал его магический барьер.

— Разумовский! Помогай! — попросил он, не отрывая руки.

Он запоздал с просьбой. Я уже приложил свои руки напротив его.

— Вливаю «Искру» с другой стороны! Создаем тиски! — прокомментировал я.

Моя «Искра» была слабее, тоньше, но я направил ее узким, сконцентрированным потоком, пытаясь создать встречное давление. Наши два потока — его мощный, давящий, и мой — тонкий, но острый, как скальпель, — встретились внутри пациента, пытаясь сжать невидимую губку, из которой хлестала жизнь.

— ТАМПОНИРУЕМ! НЕМЕДЛЕННО! — рявкнул Шаповалов. — Салфетки, быстро!

Мы работали слаженно, как единый механизм, пытаясь остановить этот багровый потоп. Салфетка за салфеткой, зажим за зажимом. Но кровотечение было диффузным, оно шло, казалось, отовсюду.

— Двуногий! Это ненормально! Это совершенно ненормально! — Фырк в панике метался по операционной у меня в голове. — Ткани не должны так себя вести! Тут что-то совсем не то!

— Переливание! — крикнул я, не слыша его. — Нам срочно нужна кровь! Первую группу, резус-отрицательную!