Онлайн книга «Лекарь Империи 4»
|
— Тромбоэмболия легочной артерии? — предположил Величко, который тоже подошел к нам и теперь с интересом заглядывал в бумаги. — Сатурация кислорода не падала до самого конца, — отрезал я. — При массивной ТЭЛА она рухнула бы первой. — Воздушная эмболия при повреждении крупной вены? — не сдавался он. — Мы не вскрывали ни одной крупной вены до того, как начался этот кризис, — я методично, шаг за шагом, отсекал все тупиковые версии. — Может… может, какой-то яд? — Семен явно уже хватался за самые экзотические соломинки. — Помните, был же случай с медсестрой в столице, которая… — Кулагин поступил из дома, после полной предоперационной подготовки, — я отмел и эту детективную версию. — Все препараты, которые мы использовали, были стандартными, вскрывались при нас. Отравление исключено. В ординаторской снова повисла тишина. Мы зашли в полный, абсолютный тупик. — Ох, ну и тупые же вы все, двуногие! — Фырк, который с интересом наблюдал за нашим консилиумом, не выдержал и буквально запрыгнул на монитор. — Яд, аллергия, тромбоэмболия! Перебрали все диагнозы из своего дурацкого справочника! Да они хоть бы просто на цифры посмотрели внимательно, а не строили из себя гениев! Что-то в словах Фырка щелкнуло у меня в голове. К черту сложные теории. Иногда ответ лежит в самых простых, базовых данных, на которые в суматохе перестаешь обращать внимание. Я отбросил все гипотезы и снова взял в руки анестезиологический протокол Артема. — Так, давайте еще раз. С самого начала. Хронологически, — я начал водить пальцем по строчкам, проговаривая все вслух. — Восемь часов ноль-ноль — начало операции, интубация, все стабильно. Восемь пятнадцать — вскрытие брюшной полости. Давление в норме, пульс тоже. Восемь тридцать две — я начинаю выделять язву в области головки поджелудочной железы… И тут я увидел. Одна-единственная, почти незаметная строчка, сделанная ассистентом, который автоматически снимал показания с лабораторного экспресс-анализатора. — Стоп. Артем, глянь сюда. Быстро. Он наклонился над протоколом, вглядываясь в цифры. — Что там? — Восемь тридцать две — я начинаю механический контакт с поджелудочной. А вот тут, — я ткнул пальцем в цифру, — восемь тридцать четыре. Результат планового экспресс-анализа. Уровень глюкозы в крови — одна целая две десятых миллимоля на литр! Артем побледнел как полотно. — Черт… Я… я видел эту цифру, — прошептал он. — Но я был уверен, что это глюкометр барахлит или лаборант ошибся! Времени не было перепроверять, у него уже давление летело в пропасть, я сразу рефлекторно влил ему глюкозу и дальше боролся с коллапсом… — Это не ошибка аппарата, Артем. Это — почти гипогликемическая кома, — я откинулся на спинку стула. В голове, как вспышки, начали выстраиваться недостающие звенья цепочки. — Теперь думайте все. Что может дать такое резкое, почти мгновенное падение сахара в крови именно при физическом воздействии на поджелудочную железу? Я медленно закрыл глаза. В голове, как вспышки молнии в грозу, начали выстраиваться недостающие звенья какой-то невероятной, безумной цепочки. Я отключился от внешнего мира, полностью погрузившись в анализ. — Гипогликемия? — удивленно переспросил Артем. — Но откуда⁈ Он же не диабетик, сахара у него всегда были в норме! |