Книга Лекарь Империи 4, страница 68 – Сергей Карелин, Александр Лиманский

Артем, все еще переполненный эмоциями, вышел, оставив за собой шлейф возбуждения. Я повернулся к Шипе, которая все так же демонстративно смотрела в стену.

— Так на чем мы остановились?

Но судьба, кажется, решила в эту ночь все-таки поиздеваться надо мной. Дверь снова открылась, прерывая мой вопрос.

В комнату вошел худощавый мужчина лет пятидесяти в дорогом, идеально сидящем костюме и очках в тонкой золотой оправе. Я сразу узнал его — он был одним из тех, кто стоял в толпе у кровати барона, когда я только прибыл.

— Господин лекарь Разумовский? — он слегка, почти незаметно, поклонился, что, учитывая его холеный вид, выглядело особенно весомо. — Позвольте представиться — Евгений Аркадьевич Мельников, личный секретарь его благородия. От имени барона и всей его семьи хочу выразить вам нашу глубочайшую и безграничную благодарность за спасение его жизни.

— Это моя работа, — ровным голосом ответил я.

— Не скромничайте, господин лекарь. То, что вы сделали сегодня, выходит далеко за рамки обычной работы, — он с достоинством поправил очки. — Барон пришел в себя и просил передать — он хотел бы, чтобы вы лично наблюдали за его восстановлением в ближайшие дни. Разумеется, все необходимое для вашего комфортного пребывания будет предоставлено. Отдельные апартаменты для вас и господина Воронова, полное обеспечение, любые медикаменты и оборудование по первому вашему требованию.

— Я и так собирался остаться до полной стабилизации состояния пациента.

— Превосходно! — на лице Мельникова отразилось искреннее облегчение. Он снова едва заметно поклонился. — Не смею больше отнимать ваше драгоценное время. Если что-то понадобится — я буду в приемной барона, к вашим услугам круглосуточно.

Он вышел, аккуратно, почти беззвучно прикрыв за собой дверь.

Апартаменты, личный ассистент, любые ресурсы по первому требованию… Барон умел быть благодарным. И, что важнее, он был человеком действия.

Не будь его воли и прямого давления, вся эта история почти наверняка скатилась бы к типичной гильдейской бюрократии.

Но барон ценил не ранг, а результат. И платил соответственно. Что ж, работать в таких условиях, когда тебе полностью доверяют и убирают с пути все преграды, было определенно комфортнее.

Главное — не привыкать. Роскошь и вседозволенность расслабляют, а мне сейчас расслабляться было нельзя.

— Ну наконец-то! — нетерпеливо воскликнула Шипа, спрыгивая с подлокотника и снова материализуясь у меня на плече. — Неужели все эти смертные закончили свои дела? Сколько можно прерывать важный разговор

— Итак, — я откинулся на спинку дивана, устраиваясь поудобнее. — Ты говорила, что готова рассказать о себе.

— Да, пожалуй, ты заслужил, — Шипа грациозно взлетела с подлокотника и начала медленно кружить по комнате, ее полупрозрачный силуэт оставлял в воздухе едва заметный, мерцающий шлейф. — Я дух этой больницы. Точнее, один из духов-хранителей.

Я замер, переваривая информацию.

— Один из?

— Конечно. В каждой крупной больнице, в каждом месте, где переплетаются жизни и смерти, есть такие, как я. Мы… как бы это объяснить на вашем примитивном языке… Мы часть самого здания, его душа. Появляемся, когда место достаточно долго пропитывается сильными эмоциями — болью, надеждой, отчаянием, радостью исцеления.