Книга Адвокат Империи 14, страница 76 – Ник Фабер, Сергей Карелин

Глянув на часы, решил, что лучше вернуться к лекции.

— Ладно. Уже пятнадцать минут прошло, а мы тут лясы точим. В общем, если Шарфин предложит вам что-то такое ещё раз, то рекомендую согласиться. Сходите, да посмотрите. Сочтём это практическим занятием. А теперь давайте вернёмся к занятиям. Итак, примеры неэтичных приёмов на перекрёстном допросе. Слушайте внимательно, вы это запомните не из конспекта, а потому…

Дверь в аудиторию открылась.

— О как, — сказал я, глядя на вошедшего. — Неужто решил почтить нас своим присутствием?

— Опоздал, — буркнул Шарфин. — Бывает.

— А причина? — уточнил я, сохраняя максимально доброжелательный и даже весёлый тон.

— В столовой обедал. Я же не стадо, чтобы со всеми по звоночку бежать, — буркнул Юрий и направился к своему месту.

Забавно. Судя по всему, он внутренне готовился дать мне отпор. Видимо думал, что я из его опоздания скандал устрою или ещё что. Не. Мы работаем тоньше.

— Ну, добро пожаловать на лекцию, — произнёс я. — Потом попроси у кого-нибудь конспект. Перепишешь начало лекции. Если тебе его кто-нибудь даст, разумеется.

Ох, это надо видеть. Судя по эмоциям окружающих, вряд ли кто-то поступит таким образом. И, если верить его недовольной роже, Шарфин это прекрасно понимал.

— Ладно, вернёмся к лекции. Первый: намеренное введение в заблуждение, когда вы используете реальную деталь, чтобы создать у свидетеля ложную уверенность…

Один за другим я диктовал им методы, а они записывали. Давление через личные нападки, агрессия в подаче, социальное давление, манипуляция эмоциями, ловушки с формулировками и другие. Всё это было неэтично и даже неправильно. Но при правильном применении являлось хорошим инструментом для ведения работы со свидетелем. В своей прошлой жизни я использовал все из них. Потому что, как я и сказал им раньше, если свидетель настроен враждебно и не хочет идти на конфликт, миндальничать с ним нет смысла.

— Все эти методы — рабочие, — сказал я, закончив писать пункты мелом на доске. — Они грязные. Манипулятивные. Неэтичные. Но при определенных обстоятельствах и сноровке допустимы, если вы соблюдаете тонкую грань. Ваша задача — иметь чёткое понимание, где именно пройти по лезвию, не оступившись и не допустив ошибок. Это не просто.

В первом ряду поднялась рука.

— Но… если всё это — давление, как тогда вообще проводить перекрёстный допрос? Мы же не чай пьем с обвиняемым. То есть я помню, что вы сказали, но если давление нельзя применять, то что нам делать?

Я лишь усмехнулся.

— Хороший вопрос, Алин. Смотри. Сейчас покажу.

Народ с интересом посмотрел на меня. Я же взял со стола папку.

— Итак, ребятки. Внимание! Мелехов! Какого цвета эта папка?

Пётр посмотрел на меня с лёгким недоумением, но ответил так, как нужно.

— Синяя.

Услышав его ответ, Шарфин вытаращил взгляд на папку и лишь презрительно фыркнул.

— Молодец. Самойлов?

— Ну синяя, и что?

— Правильно. Дьякова?

— Она синяя.

— Да, — тут же сказал я, заметив улыбку на её лице. — Всё правильно. Молодчина.

Я опросил еще нескольких ребят и каждый раз получал той или иной тональности ответы о том, что красная папка в моей руке была синего цвета. И с каждым таким ответом непонимание на лице Шарфина росло всё больше и больше, превращаясь в растерянность.