Книга Стеклянный дом, страница 119 – Сара Пекканен

Я проезжаю мимо небольшого овощного ларька и резко притормаживаю, поднимая фонтан коричневой грязи. Разглядываю корзины с осенними фруктами и овощами и выбираю кочаны брокколи, хрустящие яблоки и сочные листья салата латук. Еще беру банку янтарного меда – наверняка Чарльз с удовольствием полакомится им за послеобеденным чаем. Иду к хозяйке ларька, чтобы расплатиться, замечаю ведра с цветами. Петунии и розы, круглолицые подсолнухи с золотыми лепестками и композиции изысканных розовых и оранжевых лилий… Я вытаскиваю из ведра букет оранжевых лилий.

– Хороший выбор, – одобряет женщина, пробивая чек. – Это мои любимые цветы.

– Мне говорили, что они расцветают в сложных условиях.

Она кивает, оборачивая стебли в бумагу:

– Они могут выдержать жару, холод, им не нужно много воды для роста… Может, поэтому они мне так сильно нравятся.

Оплачиваю покупки, возвращаюсь к машине и аккуратно кладу лилии на пассажирское сиденье.

Я вручу их сегодня Чарльзу вместе с сумкой фермерских продуктов. Даже не помню, говорила ли ему хоть раз, насколько важно для меня было то, что он пришел с букетом лилий ко мне на выпускной.

К тому времени я работала на Чарльза всего пару недель – едва освободившись от школьных занятий, бежала в офис, чтобы секретарша меня обучала. Настрой у меня был самый решительный, ведь должность, помимо хорошего оклада, предполагала покрытие медицинской страховки, а также оплачиваемые больничные и двухнедельный отпуск. Я знала, что никто другой не предложит старшекласснику такие бонусы и зарплату, и не хотела лишиться этой работы. Чарльзу приходилось практически выталкивать меня из офиса по вечерам; надеясь стать незаменимой, я постоянно придумывала себе небольшие задачи, например сканирование файлов и загрузка их на компьютер, чтобы Чарльз мог быстрее находить старые дела. Я даже починила окно напротив его стола: шпингалет вечно заедало, так что пришлось брать мастер-класс у школьного учителя труда. Я отыскала пособие по слепой печати и получила разрешение преподавателя из читального зала тренироваться на библиотечных компьютерах. Это была самая крутая кривая обучения в моей жизни. К тому времени, как я надела блестящее синее платье и шапочку выпускника, я печатала сорок два слова в минуту.

В день вручения дипломов мой дядя находился в отъезде, а что касается тетки, то я была уверена, что она не придет на церемонию. Впрочем, мне этого и не хотелось: я давно утратила надежду, что она когда-нибудь смягчится или вдруг полюбит меня. К тому времени между нами была сильная неприязнь.

Выпускников вызывали на сцену в алфавитном порядке, и прежде, чем с нее сошел последний ученик, чья фамилии начиналась на букву А, стало понятно, что самая мощная поддержка – у ребят из больших семей. Когда сияющие от радости старшеклассники жали руку директору и получали дипломы, в зале поднимался шум и раздавались бурные аплодисменты.

Но вот наступила моя очередь, и я вышла на сцену под жидкие вежливые хлопки. Никто не скандировал мое имя, не вспыхивали десятки камер, нацеленных на меня… Я потянулась за своим дипломом, и внезапно кто-то ободряюще выкрикнул мое имя, нарушив тишину. Я вздрогнула и повернулась к зрителям.