Книга Стеклянный дом, страница 81 – Сара Пекканен

Странно, что Иэн пытается оправдаться, а еще больше удивляет его полная откровенность. Не представляю, в какой вселенной стоило бы наговаривать на себя, если ты не совершал проступков.

– Расскажите мне побольше о том, что происходит с Роуз, – меняю я тему.

Он выдыхает:

– Я постоянно нахожу ее в комнате Тины, она стоит там и смотрит в окно. Когда спрашиваю, что ей тут понадобилось, она игнорирует меня. Ей очень нравится делать журавликов-оригами, и, по-моему, это показательно: она складывает фигурки из бумаги и будто душа ее складывается, как бумажный лист. Она закрывается от нас. – Иэн тянется к пиву, выпивает треть, с каждым глотком двигается его кадык. – Я клянусь, что чувствую ее волнение. Оно осязаемо. Иногда она бывает напугана, временами сердится, а порой просто… отсутствует.

И я видела всех этих Роуз тоже.

– Как вам кажется, чего она боится? – спрашиваю я.

Мир Иэна рушится – по-другому это не выразить. Он ударяет ладонями о стол, поникает и крепко зажмуривается. Когда он снова начинает говорить, его слова звучат приглушенно, как признание на исповеди:

– Я переживаю, что, возможно, она пугается самой себя.

По затылку бегут мурашки. Дело не в том, что Иэн хочет меня запутать или заискивает передо мной. Он отчаянно пытается помочь дочери.

Иэн снова смотрит на телефон, но не притрагивается к нему. Мне нужно увидеть, что за информация в нем хранится.

– Я знаю, что у Роуз встречи с доктором Маркман раз в неделю, – говорю я. – Мне кажется, ей требуется более основательная помощь. Вы не рассматривали вариант интенсивной терапии, чтобы добраться до сути того, что на самом деле происходит?

Иэн кивает:

– Я твердил об этом до изнеможения. Доктор Маркман пыталась поддержать меня – она считает, что Роуз требуется более глубокий курс лечения. Она так это назвала. Но Бет не соглашается. По ее мнению, все это происходит с Роуз из-за того, что сделал я. И если Бет получит полную опеку, то проблема исчезнет, ведь Роуз больше не придется видеться со мной так часто.

– А что же Гарриет? – спрашиваю я тихо и настойчиво. Я ни на секунду не забываю о микрофоне: твердый металл вжимается в нежную кожу на моей груди. – Ваша мать встанет на вашу сторону, если вы обратитесь к ней за помощью?

– На мою сторону? – Иэн издает короткое резкое «ха», которое не очень-то похоже на смех. – Никто не может указывать моей матери, что делать, а уж я – в последнюю очередь. Она твердо убеждена, что Роуз просто нужно время и любовь семьи. Ей кажется, что интенсивная терапия – полнейшая чушь. Мать всегда была такой. Когда я проказничал в детстве, она просто колотила меня деревянным черпаком, вместо того чтобы разъяснить мне, что такое хорошо, а что такое плохо.

Иэн смотрит на телефон. Я слежу за его взглядом. «Переверни его», – мысленно пытаюсь убедить Иэна. Но он снова делает большой глоток пива, его лицо мрачнеет и еще больше вытягивается. Меня вдруг осеняет: Иэн переживает не только потому, что Роуз пугает сама себя. Подозреваю, что она пугает и его. И я вбрасываю свою «хэйл-мэри»: