Онлайн книга «Картина Черного человека»
|
Парень продолжал медленно, сантиметр за сантиметром очищать холст. Теперь на нем отчетливо проступало лицо с густой окладистой бородой… Еще несколько минут — и Дауд очистил всю картину. — Это что за рожа? — злобно прошипел хозяин подвала. С холста на всех троих строго смотрел человек с пышной темной с проседью шевелюрой и густой бородой, который вполне мог бы рекламировать средство для отращивания волос. Человек, выросший в другое время и в другом месте, легко узнал бы в этом человеке автора бессмертного «Капитала», вождя мирового пролетариата Карла Маркса. Субтильная старушка Констанция Теодоровна много лет назад заведовала клубом коммунальных работников, в котором висело много портретов основоположников марксизма-ленинизма. Эти портреты за ненадобностью отправили в кладовку, и когда Констанция увлеклась живописью, она использовала их для своих работ. Потому что за чистые холсты приходилось платить деньги, бесплатно полагался один холст в месяц. А Констанции Теодоровне хотелось писать и писать; когда она брала в руки кисть, ее одолевал такой приступ вдохновения, что терпеть не было никакой возможности. Так что она потихоньку брала портреты классиков марксизма-ленинизма — чего же добру-то пропадать. Загрунтует дома холст и несет в студию, Глеб и не знал ничего. — Знакомый мужик, — неуверенно проговорил старший абрек. — Где-то я его видел… а, точно, вспомнил — это Яков Миронович, директор второй швейной фабрики у нас в Нальчике. Я его видел на свадьбе, когда он свою дочку выдавал за заместителя прокурора… — Что вы мне суете своего Якова Мироновича! — вызверился хозяин подвала. — Проваливайте отсюда, и чтобы через пять минут духу вашего здесь не было! — А деньги? — неуверенно заикнулся усатый. — Тебе еще деньги? — Человек за столом грозно скрипнул зубами, а потом щелкнул пальцами. Тут же у него за спиной открылась неприметная дверца, и в комнату вбежал большой поджарый угольно-черный пес. Он преданно взглянул на хозяина, затем перевел взгляд на гостей, оскалил страшную пасть и тихо, но страшно зарычал. — Не… не надо никаких денег! — проблеял старший абрек. — Люцифер, проводи гостей! — приказал псу хозяин. Пес медленно двинулся вперед. Из его пасти капала слюна. Абреки попятились и отступили к двери. Пес зарычал громче — и они мгновенно исчезли, как последний снег под жаркими лучами майского солнца. Оставшись один, хозяин пса схватил картину и с размаху жахнул ее об стол. Картина вывалилась из рамы и упала на пол. — Черт! — закричал человек. — Черт, черт, черт! При этом он топтал картину ногами. Что он наделал? Зачем он поспешил заминировать машину этой девки? Теперь все пропало, теперь он никак не узнает, куда же она спрятала картину. Я лежала на пожухлой траве, глядя прямо перед собой. Из травы на меня кто-то глядел маленькими живыми глазами. Я пригляделась… Это была мышь. Я не из тех женщин, которые при виде мышей визжат и забираются на стул. Еще бы, если у Петровны в старых газетах жила когда-то целая колония этих серых. Так что к мышам я отношусь спокойно, а эта была даже довольно симпатичная. Я протянула к ней руку. Мышь не убежала. Она повела носом и проговорила человеческим голосом: — Этак мы с тобой до вечера провозимся… |