Онлайн книга «Картина Черного человека»
|
— Ну ты даешь! — начал было Глеб, но разглядел мое лицо и тут же сообразил, что лучше ему промолчать. — Доброе утро! — сказал он. — Я в пекарню ходил за булочками, сейчас кофе будем пить. Я прислушалась к себе и поняла, что без кофе просто не выживу, поэтому выдавила из себя невразумительное приветствие и пошла за ним на кухню. После кофе мне малость полегчало, поэтому я съела две булочки, чтобы подкрепить силы, но нашла в себе силы отказаться от третьей. За едой мы молчали, я прикидывала, как бы мне половчее откланяться и уйти из этой квартиры. Потому что Глеб начнет меня спрашивать, в чем, собственно, дело, а что я могу ему сказать, если сама ничего не понимаю? Не понимаю, в какую жуткую историю меня втянула судьба. Черт бы побрал эту картину! Тут часы начали бить и показывали одиннадцать утра. — Ой, мне же в больницу надо! — спохватилась я. — Петровну забрать! — Кто такая Петровна? — Глеб даже подскочил от моего крика. — Слушай, ты должна мне сейчас же рассказать все, что знаешь, в противном случае… — В противном случае что? — Я была уже в дверях, но повернулась и посмотрела на него в упор. Очень я не люблю, когда со мной разговаривают угрожающим тоном. — Давай договоримся раз и навсегда, — отчеканила я. — Ни я тебе ничего не должна, ни ты мне ничего не должен! Так понятно? — Понятно, — мрачно произнес он, — только я думал… — Это зря! — я повернулась и побежала вниз по лестнице. Глеб меня не удерживал. Разумеется, в больнице все пошло не так. Лечащего врача Петровны на месте не было, он дежурил и в данный момент находился в реанимации. — Вы бы еще попозже пришли! — приветствовала меня тетка в регистратуре. — Выписка у нас до двенадцати, я ухожу! — и она демонстративно захлопнула окошко, хотя на часах было без четверти двенадцать. Хотелось двинуть в окно ногой, но я сдержала порыв, все равно толку не будет. Провалявшись в детстве в многочисленных больницах, я изучила их порядки, тут скандалом ничего не решить. И я отправилась к Петровне в палату. Там все было по-прежнему, только скандальную бабу-алкоголичку выписали. И это очень хорошо, потому что от того, что я услышала, мне самой захотелось надеть на Петровну намордник. Или, по крайней мере, глушитель. Период старых советских песен быстро прошел, начался период частушек. Вместо прежней субтильной старушенции с завитыми седыми волосами на кровати Петровны сидела коротко стриженная, не старая еще тетя в фирменном спортивном костюме, которая держала в руке телефон. А моя Петровна пела тоненьким голосом: — Самолет лети-ит, колеса стерлися, а мы не звали вас, а вы приперлися… — Отлично! — сказала тетя, нажимая на кнопку. — А еще, Нина Петровна, можете? — Могу, запросто! — с энтузиазмом согласилась Петровна и завела высоким голосом: — Огурчики-помидорчики, меня милый целовал в коридорчике! — Замечательно! — бурно восхищалась тетя. — Понимаете, — обратилась она ко мне, — я городским фольклором занимаюсь, такие вещи очень важны для… — Весело живете, — вздохнула я, и отправилась на поиски лечащего врача, и нашла его в палате реанимации. То есть туда меня не пустили, он выскочил на минутку в коридор; и то заставили меня надеть халат и выключить мобильный телефон. |