Книга Картина Черного человека, страница 96 – Наталья Николаевна Александрова

Голос был не просто человеческий — он был удивительно знакомый.

И тут я вспомнила, чей это голос.

Это был голос бабы Дуси, бабкиной сестры, которая пару раз водила меня в лес за ягодами. Баба Дуся жила не в нашем городе, приезжала изредка летом и брала меня с собой в лес. Нечасто это было, а потом она вообще умерла.

И правда, на месте мыши была уже баба Дуся. У нее был такой же остренький носик и живые любопытные глаза.

— Ты что на земле лежишь? Простудишься! — баба Дуся протянула мне руку.

Я взяла ее за руку, поднялась, огляделась по сторонам…

Мы были в темном еловом лесу, чуть в стороне от круглого озерка с темной торфяной водой. А на другой стороне этого озерка…

Я не успела разглядеть, что там было, потому что совсем рядом кто-то ударил в литавры — и я проснулась.

Я лежала на узком диванчике в совершенно незнакомой комнате. Комната была большая и потолок высокий, или мне так казалось из положения лежа. Потолок был желтый от многочисленных протечек.

Я поерзала на неудобном ложе. В бок тотчас впилась пружина.

Да, это точно была не моя комната, не мой потолок и уж точно не мой диванчик.

Спала я одетой, под темно-зеленым байковым одеялом. Одеяло жутко кусалось даже сквозь одежду.

Где-то рядом снова ударили литавры…

И тут я вспомнила.

Это же часы с боем…

Это квартира Глеба…

Черт!

Выходит, я вчера так надралась, что заснула в чужом доме наедине с мужиком…

Я мысленно проинспектировала свои ощущения.

Голова раскалывалась — но это неудивительно, это сколько же я вчера выпила…

Но в целом никаких посторонних ощущений не было. И вообще, я же спала одетой… Но вообще-то неудобно. И с чего это меня так разобрало вчера?

Я пошевелилась и села, спустив ноги на пол. Комната и правда была большая, мебели немного — стол, шкаф, мольберт у окна. Часы в углу здоровенные, с маятником, и еще ниша завешена плотной тканью с бомбошками по краю. Ткань была когда-то темно-бордовой, теперь выцвела, и бомбошки через раз отвалились.

Я посидела немного на диванчике и прислушалась. В квартире было тихо, если не считать тиканья часов. Занавеска на нише пошевелилась, и показалась кошка Алиса. Она посмотрела на меня равнодушно и прошла через комнату, задев лапой очередную бомбошку.

— Кис-кис… — машинально позвала я, только чтобы что-то сказать.

Кошка посмотрела через плечо и ушла, брезгливо дрыгнув лапой, как будто наступила в лужу.

Ну вот, даже кошка меня презирает. А что тогда думает обо мне ее хозяин? И где он вообще?

Я встала и побрела по квартире в поисках ванной. Это было нетрудно, поскольку все в этой квартире было небольшое, кроме комнаты, в старых домах такое бывает.

Собственно, ванной не было, был закуток возле кухни, где притулился унитаз и душ, а вода стекала просто в поддон. Кое-как я умылась и разгребла волосы, а потом заколола их потуже, после чего решила, что раз хозяина нет, то я могу просто уйти, а дверь захлопну. Ничего, кошка Алиса присмотрит, она привыкла на хозяйстве у него оставаться.

И тут в замке заскрипел ключ, и в прихожую втиснулся Глеб. Я решила про себя, что, если он хоть слово скажет про вчерашнее мое поведение, я просто пошлю его подальше и уйду. И никогда больше не появлюсь не только в этой квартире, но и в студии.