Книга Всевидящее око фараона, страница 61 – Юлия Алейникова

— Признаться, мы пытались пригласить врача, но старина Жорж, как обычно, пропадает за карточным столом, мы так и не смогли его отыскать, — весело, энергично объяснил хозяин, усаживаясь в кресло напротив Феденьки.

— Не стоит беспокоиться, я, право, в порядке. — Феденька попытался сесть, но голова его закружилась, и он тут же рухнул обратно на подушки.

— Э нет, лучше вам полежать. Моник, я думаю надо распорядиться, чтобы нашего гостя положили в свободной спальне, попроси Мишеля.

— Нет, нет. Что вы! Это неудобно.

— Все удобно, вы придете в себя, а завтра утром расскажете нам, что с вами произошло. А заодно поделитесь вашими египетскими впечатлениями.

Дворецкий, довольно крупный мужчина, помог Феденьке подняться на второй этаж и уложил его в постель. Последнее, что видел Феденька, засыпая, было нежное улыбающееся лицо ангела.

Феденька потянулся, повернулся на бок и пощекотал губами нежное розовое ушко. Моник сморщила нос. Федор повернулся, накрыл ее собой и принялся покрывать ее шею, лицо, плечи легкими, обжигающими поцелуями. Она рассмеялась, запустила пальцы в его волосы, выгнулась под ним.

С момента их первой встречи прошло больше полугода. Феденька теперь жил здесь, с Моник, в их с братом большом особняке, окруженном садом, и жизнь его была похожа на праздник, и главной радостью в его жизни была Моник.

Федор не знал, почему она его выбрала, за что? Да, он был высок, хорошо сложен, не урод, ну а еще что? Когда они впервые остались наедине, Феденька от волнения едва с собой справился, но Моник… Не спеша, тактично, шаг за шагом она превратила его в искушенного любовника, обучив тонкостям страсти. Она научила его понимать женское тело, ее тело, теперь он знал каждый ее вздох, трепет ресниц, движение руки, он чувствовал себя виртуозным исполнителем, способным извлечь дивную мелодию, слившись воедино с прекрасным инструментом, трепещущим в его руках.

За окном шумел весенний ливень, бились о стекла голые ветки деревьев, но в комнате, согретой теплом камина, освещенной мягким светом ламп, укрытых пестрыми шелковыми шалями, уставленной букетами живых цветов, царили безмятежный покой и вечное лето.

Даже стены комнаты были расписаны цветущими лианами, перевитыми гирляндами экзотических цветов, и порхающими колибри.

Вечный праздник. И жизнь его теперь была вечным праздником. Опера, оперетта, вечеринки, приемы, дансинги, шикарные рестораны, скачки, автогонки. Моник научила его водить авто, и теперь он с азартом гонял наперегонки в Этьеном по загородным дорогам. А еще вернисажи, казино, пикники и любые чудачества, которые с неиссякаемой фантазией придумывала Моник. Для нее жизнь была игрой, полной забав, она была жадной до новых впечатлений, любопытной, бесстрашной, невероятной, самой удивительной на свете.

Моник научила его одеваться. Обожала наряжать, делала дорогие подарки и запрещала ему самому тратиться, не принимая от него ничего, кроме цветов. Вначале Федор побаивался, что Этьен возненавидит его за связь с сестрой, но тот воспринял их роман с полнейшим равнодушием, к великому облегчению Федора. Его приняли в веселую беззаботную компанию молодых бесшабашных прожигателей жизни, богатых и знающих толк в наслаждениях.