Книга Хранитель изумрудной печати, страница 79 – Наталья Николаевна Александрова

Всю дорогу Толик болтал, так что Вера только кивала в нужный момент и поддакивала, занятая своими мыслями. Мысли были тревожными. Как все-таки эти двое уродов узнали, что она поедет к профессору Козодоеву? Преследовать они ее не могли — кот с собакой помешали. Какой-нибудь маячок засунули? Нет, глупости, они же вплотную не сталкивались. Неужели профессор им как-то сообщил? Да ну, не может быть, у Веры уже мания преследования, на приличного человека готова напраслину возвести.

— Тебе конкретно куда нужно? — спросил Толик. — А то мне к Андреевскому рынку.

— Нет, меня здесь, на Девятой высади… Мне вон в тот бизнес-центр, — на всякий случай соврала Вера и распрощалась с водителем.

Едва человек в плаще с зеленой полосой вошел в таверну, на него сразу обрушились гам пьяных голосов, чад подгоревшей еды и кислый запах скверного вина. Прямо против входа виднелся очаг, над которым в медных котлах готовились немудреные кушанья — бобовая похлебка, кровяная колбаса и пирожки с требухой. Сбоку от него стояла бочка с гарумом — острым соусом из соленой рыбы, без которого римское простонародье, да и люди побогаче не мыслили себе настоящей еды. В неглубокой нише позади этой бочки находились грубые глиняные статуэтки домашних богов, ларов, перед которыми горел тусклый огонек в масляной лампаде.

Вдоль стен стояли грязные дощатые столы, за ними на колченогих табуретах и на простых лавках сидели посетители — бедные мастеровые и ремесленники, плотники, кузнецы и гончары, а также публика еще более низкого пошиба — могильщики с соседнего кладбища, нищие и проходимцы, цирковые плясуны и шуты, бывшие гладиаторы, каким-то чудом уцелевшие в сотнях боев.

Перед очагом на высоком табурете сидела хозяйка таверны — рослая женщина лет пятидесяти со следами былой красоты на смуглом лице. Она озирала свои владения, следя, чтобы у клиентов не переводилось вино.

Черная как смоль нубийская рабыня сновала между столами, подавая еду и подливая вино из огромного кувшина. Хозяйка то и дело покрикивала на нее, показывая на опустевшую тарелку или кружку какого-нибудь посетителя.

Когда в дверях таверны появился новый гость — мужчина в светлом плаще с зеленой полосой, — хозяйка заметно оживилась, даже встала со своего табурета.

— Заходите, добрый господин, заходите! — залебезила она, двигаясь навстречу посетителю и слегка покачивая обширными бедрами, как тяжело нагруженная барка. — Я освобожу для вас самое лучшее место! Вот здесь, возле очага, вам будет тепло и уютно! — С этими словами она подошла к столу, за которым сидели двое могильщиков с бедняцкого кладбища, расположенного по соседству, и прикрикнула на них: — Ну-ка, пересядьте за общий стол! Или вообще выметайтесь. Видите — пришел благородный господин!

— Разрази тебя гром, Вальпургия! — воскликнул один из могильщиков, тот, что повыше и помоложе. — Чем мы тебе не угодили? Наши монеты ничуть не хуже, чем деньги этого надутого хлыща!

— Может, они и не хуже, только я их редко вижу! — подбоченившись, отбрила хозяйка заведения. — Вы мне задолжали уже больше трех сестерциев, а платить не собираетесь! Сказано вам — пересаживайтесь за общий стол или выметайтесь из моей таверны!